Читаем Преподобный Серафим Саровский полностью

Я вижу его отсюда, из моего утопающего в зелени, прохладного уголка, — вижу усталым, запыленным, в неложащейся, густой, как осенний туман, пыли, добровольно принявшим подвиг для того, чтобы на секунду приблизиться к раке отца Серафима.

По два, по три дня дожидались, стоя в нескончаемой шеренге очереди, войти в ограду монастыря и приложиться к мощам. И часто, какое-нибудь неразумное распоряжение полиции, — и человек, стоявший у самых ворот, отодвигался назад, Бог знает на какое время.

И вот, в этой толпе было одно лишь покорное ожидание, — ожидание этой минуты таинственного единения с этим чисто-народным, национальным святым, в лобзании его мощей.

Я думаю, если бы здесь были иностранцы, зараженные ненавистью к нам, они были бы прямо испуганы и ошарашены выносливостью русского человека.

Придти за сотни верст, питаясь черным хлебом и водою, и несколько дней на ногах, в тесной толпе, спокойно, скрестив руки на груди, ожидать мгновения приблизиться и коснуться губами чела старца Серафима, — сколько сил души надо иметь для такого подвига, какой неиссякаемый родник идеализма, питающий в себе этот подвиг!

И я думаю, что в эти дни внешнего страдания, многие из этих безвестных людей больше приблизились к старцу Серафиму, и он им больше откликнулся, чем всем нам, культурным людям, приехавшим в Саров с возможными удобствами и имевшими к святыне легкий доступ. Я думаю, что он, великий народолюбец, сумел тайно — от души к душе — так много и так сладко утешить своих бесчисленных, со всех концов прибредших к нему детей, что все они ушли от него обогащенные и обрадованные... Я думаю, что и те, которые не добрались до его раки, и те приходили в Саров не вотще, потому что он их все-таки принял и им ответил.

А нужно заметить, и нельзя на этом достаточно не настаивать, что отец Серафим был особенно милостив к простому люду. Конечно, он произвел сильнейшее впечатление на все классы русского общества, и во многих родовитых семьях почитание старца Серафима передавалось из поколения в поколение. Но беды и горести простолюдина, его приниженное положение, вызывали особенное сострадание со стороны старца.

Он не раз вступался за слабых пред сильными.

Как-то пришла к нему гордая барыня с крепостною девушкою. На вопрос старца, кто с нею, барыня небрежно отвечала: «А это моя крепостная девка». Старец благословил обеих, и ласково заговорил с девушкой. Барыня была этим очень недовольна и все время старалась привлечь к себе внимание старца. Старец вторично спросил: «Кто это с вами?» Барыня так же небрежно ответила: «А это моя крепостная девка».

Тогда отец Серафим решительно сказал ей: «Она не девка, а человек, хороший человек, и лучше нас с вами, потому что у нее честный нрав и доброе сердце!» Потом, обращаясь к бедной крепостной, он ласково сказал: «Господь над тобою, мое сокровище!» — и благословил ее.

В другой раз старец, пуская к себе посетителей, все запирал дверь пред носом одного важного посетителя, крича: «Дома нет», или: «Некогда». Когда, наконец, посетитель был допущен и попросил объяснения поступка старца, отец Серафим ответил ему: «Так же поступают ваши подчиненные, когда приходят к вам нуждающиеся в вас люди. Они говорят постоянно: «Барина дома нет», или: «Барину некогда». А это нехорошо и оскорбляет Бога.

А сколько чудес совершено отцом Серафимом для маленьких, безвестных людей, скольким невидным людям помог он в их малых, с виду для большого человека, но еще более, чем часто трагическое, большое несчастие для сильного человека, — трагичных бедах.

И, когда я смотрел на этот серый, безвестный люд, на эти загорелые лица и мозолистые руки, на коричневые армяки и лапти; когда мне до слез, до страдания становилось больно за них, за все, что они терпят, я тотчас же сознавал, что они-то и суть привилегированные гости отца Серафима и что им-то, этим смиренным, он больше всего и подает свою благодать.


СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

1. Денисов Л. Житие преподобного и богоносного отца нашего Серафима, Саровского чудотворца. М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2005.

2. Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря Нижегородской губернии, Ардатовского уезда с жизнеописанием основателей ее преподобного Серафима и схимонахини Александры / Сост. Архимандрит Серафим (Чичагов). М.: Издание Богородице-Рождественского женского монастыря, 1996.

3. Акафист преподобному и богоносному отцу нашему Серафиму, Саровскому чудотворцу. Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский женский монастырь, 1993.

4. Преподобный Серафим Саровский и его советы. М.: Русский духовный центр, 1993.

5. Поселянин Е. Русские подвижники XIX века. Калуга: Синтагма, 1996.

6. Поселянин Е. Русская Церковь и русские подвижники XVIII века. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1990.

7. Радость моя: Доброе слово пастыря вступившим на путь духовного устроения. М.: Благовест, 1998.

8. Преподобный Серафим Саровский в воспоминаниях современников. М.: Ковчег, 2009.

9. Вениамин (Федченков), митр. Всемирный светильник: Преподобный Серафим, Саровский чудотворец. М.: Даръ, 2007.

Перейти на страницу:

Все книги серии Причастники Божественного света

Похожие книги

100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное