Преподобный Симеон Новый Богослов (949-1022)

Глубокая вера пр. Симеона, что Церковь, как тело Христово, есть единственное место спасения, сочеталась в нем с очень пессимистическим взглядом на то духовное состояние, в котором она находилась в его время. Он критиковал его со своей обычной резкостью, не делая даже должного различия, критиковал иерархию и духовенство. Так, в 58-ом Гимне, о котором мы уже говорили[997], он обращается, как бы от лица Самого Христа, с длинною речью к епископам, которых, в их большинстве, обвиняет во всех преступлениях, но главным образом в отсутствии внутреннего благочестия, в фарисействе, в любви к деньгам и в презрении к бедным[998]. «Вы, председатели епископий, — говорит в Гимне Христос, — поймите! Являющиеся отпечатком Моего образа, поставленные, чтобы достойно со Мной беседовать, превосходящие всех праведников, существующие во имя Моих учеников и носящие Мои Божественные черты, получившие над самой малой общиной такую власть, какую получило от Отца Слово»[999]. Как мы видим, достоинство и власть епископата торжественно провозглашаются Самим Словом, что показывает, что критика, которая следует, не направлена против епископата как такового, но против злоупотреблений. «Как человек, Я удостоил (вас) держать Меня вашими руками… (руками) епископов, которые из-за этого возносятся над всеми малыми, как над смиренными и долу сидящими; епископов, которые далеки от достоинства, не теми, у которых слову соответствует жизнь и является печатью их боговдохновенного учения и божественного красноречия, но теми, у которых слову противоречит жизнь и которым неизвестны страшные Мои и Божественные (тайны), и которые думают, что держат хлеб, тогда как это огонь, и презирают Меня, как простой хлеб, и полагают, что видят и едят обыкновенный хлеб, не видя Моей незримой славы»[1000]. Это самый страшный упрек, который Христос делает епископам: недостаток веры и небрежность в служении Евхаристии. «Снаружи хорошо украшающие тело, — говорит Христос о епископах, — они имеют души худшие, чем персть и грязь, вернее же (полные) всякого смертоносного яда, жалкие в лукавстве. Как некогда Иуда, предавший Меня, недостойно взявший от Меня хлеб, съел его как кусок обыкновенного хлеба, и из-за этого сатана сразу вошел в него и сделал бесстыдным предателем… так и эти испытывают (то же) без их ведома, те, кто дерзко и нагло недостойно касаются Моих Божественных тайн, те, особенно, кто возвышается над другими (епископами) престолами, (люди) алтаря, (люди) священства, у которых и до этого совесть была поврежденной, а после этого всецело осужденной, ходящие по Моему Божественному двору!»[1001] Пр. Симеон продолжает, на этот раз от своего имени, острую критику духовенства, священников и монахов в особенности[1002]. Исходным моментом ее является общее убеждение, что тот, кто не достиг сознательного видения Христа в этой жизни, не может считаться истинным христианином, еще менее — исполнять священнические обязанности посредника между Богом и людьми, совершая Божественное таинство Евхаристии. Однако, несмотря на эту духовную установку, или, может быть, именно в связи с ней, пр. Симеон проявляет большую психологическую тонкость, наблюдательность и реализм в критике современного ему духовенства. «Кто мог бы сказать с дерзновением, что он презрел дольнюю славу и священствует для одной горней славы?»[1003] — спрашивает пр. Симеон и отвечает: «Не вкусив Божественной славы, мы не можем прозирать низменную славу, а любовное желание славы, я говорю о славе человеческой, совсем не позволяет душе смириться, ни укорять себя добровольно. Как, следовательно… желающий иметь множество золота, кто ненасытен на хищение и кто злопамятствует на тех, кто не часто подает ему (милостыню), осмелится сказать, что он имеет Бога, живущего в нем, или что любит Христа, или имеет Духа Христа? А тот, кто не принял Христа и Его Отца и Духа Святого, познавательно живущего и ходящего, Единого Бога, в его сердце, как он проявит подлинную службу, от кого другого научится смирению или как научится Божественной воле?»[1004] Священники должны подражать Христу в своей жизни: «Потому что поставленный от лица Слова должен жить так, как Он… Ибо он ничего совсем не должен иметь как собственное и обладать чем-либо из (благ) мира, разве что нужным для тела, а все остальное принадлежит бедным, странникам и его церкви. А если он осмелится несвоевременно пользоваться ими со властью на свои расходы и дарить родственникам то, что принадлежит странникам, строить дома и покупать поля и тащить за собой множество рабов, увы, каково его осуждение!»[1005] Пр. Симеон сравнивает недостойных священников с лицами, попавшими в тюрьму за то, что они «проели» приданое своих жен: «Так будет и с нами, священниками и служителями (Церкви), злоупотребляющими для себя, и для родственников, и для друзей доходами церквей и совсем не заботящимися о бедных»[1006].