Преподобный Симеон Новый Богослов (949-1022)

Вера в Бога христианского предания и личного опыта, неведомого и вместе с тем открывающегося, ставит пр. Симеона перед проблемой познания Бога и побуждает его рассмотреть, каким образом наша вера в Него и наш опыт Его присутствия могут быть выражены. Иначе говоря, встает вопрос богословия и его отношения к духовной жизни христианина. Как и можно было ожидать, пр. Симеон восстает против всякого отвлеченного и книжного богословия, лишенного духовной основы. Мы бы сказали — схоластического, если бы этот термин не отсутствовал в писаниях пр. Симеона. Так, он ополчается против светских ученых, «имеющих вид благочестия… тех особенно, кто воображает превзойти других знанием и словом и думает, что носит царское начертание, чтимых и почитаемых многими в качестве мудрых и благоговейных, но тем не менее не отличающихся невидимыми движениями души от богатых пороками»[526]. Не ученостью приобретается познание Бога, «ибо если бы посредством образования и учения давалось бы нам… познание истинной премудрости и знания Бога, какая была бы нужда в вере, или в Божественном крещении, или в причащении самих тайн? Никакой, несомненно!»[527] Знание веры и таинства противополагается здесь ученому знанию. Вообще, светская мудрость без откровения свыше не дает проникнуть в тайны Божий. Приведя слова Христа (Мф. 11, 27), пр. Симеон говорит, что «такими и такого рода словами (Христос) затыкает бесстыдные и бездверные уста говорящих и считающих возможным посредством внешней мудрости и изучения наук познать действительную истину, Самого Бога, и приобрести познание сокровенных тайн в Духе Божием… ибо кто из людей на земле, мудрых или риторов, или кто другой из ученых, кроме как из очищенных умом крайней философией и подвигом и поистине имеющих обученными душевные ощущения, смог бы познать без откровения свыше, от Господа, одной человеческой мудростью, сокровенные тайны Божий, которые открываются посредством умного созерцания (νοεράς θεωρίας), действуемого Божественным Духом в тех, кому дано и всегда дается познавать это благодатию свыше»[528]. Как мы можем видеть, пр. Симеон не просто отвергает всякое ученое исследование, но противополагает ему «умное созерцание», действуемое Святым Духом. Он видит очень важное различие между созерцанием и знанием посредством понятий. «Не только это, — говорит он, — но и самые среди нас почитаемые бессмысленно полагают, что созерцание, бываемое в достойных посредством одного Духа, то же, что и воссоздание понятий в их разуме»[529].

Не только светские ученые занятия, но и чтение отцов, когда кто не имеет их духа, не ведет к истинному познанию Бога. «Мы думаем, что одно чтение, — говорит он, — боговдохновенных писаний святых есть постижение православия, и считаем это точным и верным знанием Святой Троицы»[530]. Пр. Симеон восстает против тех, кто читает отцов с единственной целью блистать своей начитанностью: «Говорить и высказываться о Боге и исследовать то, что к Нему относится, и невыявляемое делать выявляемым и всем непонятное объявлять понятным — было бы признаком смелой и дерзкой души. И этим страдают не только те, которые осмеливаются говорить от себя о Боге, но и те, которые повторяют наизусть в древности сказанное против еретиков и переданное письменно божественными отцами и интересуются этим не для того, чтобы собрать, как плод, какую-нибудь духовную пользу, но чтобы быть предметом удивления у слушателей на попойках и сборищах и прослыть богословами. Это больше всего огорчает меня и приводит в уныние, когда я помышляю умом, как страшен такой образ действия и какой суд ожидает этих дерзких»[531].

Всему, что говорят эти богословы, пр. Симеон противопоставляет то, в чем мы уверились бывшими в нас действиями и харизмами Духа и самими священными установлениями и Евангелиями[532]. Дух Святой проявляется разно, но только Он является единственным источником всякого христианского познания: «Это (учение) верные получают посредством разнообразных знамений, загадок, зеркал, тайных и невыразимых энергий, Божественных откровений, неярких осияиий, созерцания слов творения (λόγοι της κτίσεως) и посредством многого другого… Но не только это, а Бог извещает их, как апостолов, посланием и пришествием Святого Духа. И они просвещаются более совершенно и научаются светом, как неизречен и невыразим… Бог, вечен и непостижим. Ибо всякому знанию и познанию… усыновлению и самому… знанию тайн Христа и знанию тайны Его о нас строительства и, одним словом, всему тому, что неверные не знают, а мы, удостоившиеся быть верными, можем знать, мыслить и говорить, всему этому мы научаемся посредством одного Духа»[533]. Потому что наш ум не может сам собою подняться на небо: «Наш ум во всяком случае нуждается в ком-нибудь, кто возвел бы его на небо и указал бы тамошние видения ему и открыл бы тайны Божий. Потому что, как невозможно птице без крыл взлететь на высоту, так и уму человеческому взойти туда, откуда он упал, если он не будет иметь предшествующего ему и возводящего его»[534].