Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание

И тем, и другим неизменно, неслитно оставшись.

Я — смертный и тленный, но Ты меня богом соделал,

Как сына приняв и Твоей одарив благодатью,

Мне Духа Святого послав и, как Бог Всемогущий,

Природу и сущность таинственно слив воедино [1804].

О ТОМ, ЧТО СМЕРТЬ, К СОЖАЛЕНИЮ, КАСАЕТСЯ И ВЕСЬМА КРЕПКИХ (10; 57) [1805]

Услышав печальную весть, ужасаюсь!

Природа, подобная твердому камню,

Природа, что крепче гранита — погибла![1806]

Кто жил, не боясь ни огня, ни железа,

Стал воску подобен, с металлом сплетенный [1807],

Я верю теперь, что и малая капля

Долбит постепенно в скале углубленье.

О, нет ничего неизменного в жизни!

И горе тому, кто на тленное смотрит,

Стремясь удержать скоротечные блага

И ими всегда на земле наслаждаться.

На опыте горьком он в том убедится,

В чем я убедился, несчастный и жалкий.

Увы, разлучился я с братом сладчайшим,

Ведь ночь прервала свет любви неделимый!

ЗДЕСЬ ОТЕЦ С ИЗУМЛЕНИЕМ РАССКАЗЫВАЕТ О ТОМ, КАК ОН ВИДЕЛ БОГА, ПОДОБНО АПОСТОЛАМ ПАВЛУ И СТЕФАНУ (11; 32) [1808]

Что за новое чудо совершается ныне?

Бог и ныне желает быть для грешников зримым —

Тот, Кто некогда, скрывшись, выше неба вознесся

И воссел на престоле пренебесном и Отчем.

Ибо скрылся от глаз Он всех апостолов Божьих,

И впоследствии только лишь Стефан, как мы знаем,

Видел небо отверстым и сказал:«Вижу Сына,

Что стоит одесную пребожественной славы».

А законники тотчас умертвили святого:

Он побит был камнями как хулу произнесший [1809].

По природе [1810] он умер, но живет он во веки.

Но ведь то был апостол, освящен был он Богом,

Преисполнен всецело он был Духа Святого,

Да к тому же все это было в самом начале

Христианской общины: чрез апостолов слово

Те, кто жили без веры, ко Христу приходили,

Вместе с верой обильно благодать получая.

Что же значит сегодня это странное дело,

Это страшное чудо, что во мне происходит?

О любовь к человеку, что теперь мне явилась!

О безмерная благость, милосердья источник,

Еще более полный, чем тогда изливался!

Ибо многие люди спасены были Богом,

Но они или веру от себя привносили,

Или в добрых деяньях проявляли усердье.

Я же, грешный, лишенный и деяний, и веры,

От рождения блудный, трепещу, ужасаюсь.

Понести не могу я то, что Бог мне являет,

Словом силы создавший все земные творенья.

Я страшусь и подумать, как же выражу словом?

Как рука все опишет или трость начертает?

Как поведает слово, как язык мой расскажет,

Как уста изрекут все, что я вижу сегодня,

Что во мне непрестанно целый день происходит?

Среди ночи глубокой, среди тьмы беспросветной

С изумленьем и страхом я Христа созерцаю.

Небеса отверзая, Он нисходит оттуда,

Со Отцом мне являясь и Божественным Духом.

Он один, но в трех Лицах, Три в единстве всецелом,

Трисвятое сиянье в трех Божественных солнцах.

Озаряет Он душу ярче солнца земного,

Просвещает Он светом помраченный мой разум.

Если б ум мой был зрячим, то всегда бы он видел,

Но поверьте, я слеп был — и не видел совсем я.

Потому в изумленье это чудо приводит,

Ибо Он отверзает мои умные очи,

Возвращает мне зренье и дает Себя видеть.

К тем, кто видят, приходит Он как свет среди света,

В светозарном сиянье все Его созерцают.

Ибо зрячие видят в свете Духа Святого,

Кто же Духа увидел, созерцает и Сына,

А кто Сына увидел, тот Отца созерцает [1811],

И отец вместе с Сыном созерцаем бывает.

Все сие, как сказал я, происходит со мною.

Несказанное чудо я едва понимаю.

Вдалеке созерцая красоту, что незрима

Из‑за яркого света ослепительной славы,

Я весьма изумляюсь, весь объемлемый страхом,

Впрочем, вижу лишь каплю из безбрежного моря.

Но как капля являет всей воды целокупность

(Каковы ее свойства и как выглядит жидкость),

Как по краю одежды мы всю ткань представляем,

Как, согласно присловью,«по когтям видно зверя»,

Так и я, созерцая, вижу целое в малом

И Ему поклоняюсь — Самому Христу Богу.

Облегченьем же неким для рассудка служило

То, что я находился от огня в отдаленье,

Чтоб не быть опаленным и всецело сожженным,

Чтоб, как воск, не растаять от огня, — по пророку [1812].

Я стоял среди мрака весь окутанный тьмою,

Как сквозь скважину глядя, голова же кружилась.

В этой тьме пребывая, ею ум занимая,

Но надеясь, однако, что смотрю я на небо,

И к огню приближаться не дерзая из страха,

Вдруг Того, Кого видел в отдаленье — нашел я,

Кого видел на небе Стефан — повстречал я.

Кого Павел, увидев, ослеплен был [1813] — обрел я,

Как огонь несказанный, в недрах сердца горящий.

Трепеща, ужасаясь, я пришел в исступленье

И не мог выносить я нестерпимую славу

В эту ночь ощущений несказанных и странных?

Став беспомощным, слабым, обратился я в бегство:

Скрывшись в помыслах разных, я в гробу поселился;

Привалив вместо камня это тяжкое тело [1814],

Я покрылся и скрылся в своих мыслях от Бога —

От Того, Кто когда‑то, обретя меня мертвым

И в гробу погребенным, воскресил мою душу.

Я не в силах был видеть неприступную славу,

Потому предпочел я лучше в гроб опуститься

Обитать среди мертвых, пребывая в могиле,