Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание

Никита говорит, что Симеон»приобрел знание апостольских канонов и преданий, и точное [знание] догматов (την γνώσιν των αποστολικών κανόνων και παραδόσεων, και των δογμάτων άκρφειαν)» [665]. Из этого весьма расплывчатого утверждения трудно извлечь какие‑либо конкретные указания на источники. Тем не менее из него можно заключить, что Симеон был хотя бы в некоторой степени знаком с канонической, догматической и богословской литературой Восточной Церкви. Что касается канонической литературы, то в 18–м Огласительном Слове Симеон несколько раз ссылается на»апостольские каноны и правила» [666], а в 27–м Огласительном Слове на»священные каноны» [667]. Архиепископ Василий (Кривошеий) высказывает предположение, что в 18–м Огласительном Слове Симеон говорит о так называемых»Апостольских Постановлениях» — собрании из 85 Правил, приписываемом апостолам, но, вероятно, составленном в IV веке [668]. Это вполне вероятно, особенно если принять во внимание тот факт, что»Апостольские Постановления»составляли основное ядро канонического права в Византии. Однако сочинения Симеона едва ли свидетельствуют о каком‑то особом интересе с его стороны к конкретным памятникам канонической литературы.

Если говорить о богословской и догматической литературе, то Симеон был, как кажется, знаком со многими сочинениями в этой области. Он ссылается на богословскую классику IV века, особенно на Григория Богослова, который был его -любимым писателем (около тридцати цитат), а также на Иоанна Златоуста (около пятнадцати возможных цитат и аллюзий); Василий Великий цитируется реже (три цитаты и несколько возможных аллюзий). В сочинениях Симеона можно найти отдельные реминисценции из Григория Нисского, Максима Исповедника и Дионисия Ареопагита; однако ни одного из этих авторов Симеон не цитирует дословно [669]. Как ни странно, Симеон очень редко ссылается на аскетическую литературу, которую он знал, должно быть, очень хорошо. Никита свидетельствует, что Иоанна Лествичника, Марка Подвижника и Диадоха Симеон читал, еще будучи мирянином [670]. Несмотря на это, у Симеона есть только две прямые цитаты из Лествичника [671], три из творений Марка Подвижника и ни одной из писаний Диадоха Фотикийского [672]. Более того, три цитаты из Марка объединены в одном автобиографическом фрагменте [673], и нигде больше Симеон не сылается на этого автора. Симеон был знаком с»Изречениями пустынных отцов», но ссылается на них довольно редко [674]. Несколько раз он ссылается на своего духовного отца Симеона Студита, но никогда прямо не цитирует Феодора Студита [675], хотя, несомненно,, во многих аспектах своего учения опирается на Феодора: нам уже представлялись случаи указать на некоторые параллели.

Макарий Египетский и Исаак Сирин — два писателя–мистика, чье учение во многих отношениях близко Симеону. Тем не менее ни тот, ни другой не цитируется Симеоном напрямую, хотя существуют очевидные параллели между ним и этими двумя авторами: некоторые будут указаны ниже. По мнению епископа Каллиста (Уэра) [676],«Духовные Беседы»Макария Египетского сильно повлияли на Симеона. Архиепископ Василий (Кривошеий) заметил явное сходство между»Великим Посланием»Макария (которое в некотооых манускриптах приписывается Григорию Нисскому) [677] и началом 34–го Огласительного Слова Симеона [678]. Однако, как подчеркивает В. Фелькер, нет никаких текстуальных подтверждений того, что Симеон был знаком со всем корпусом сочинений Макария [679].«Духовные Беседы»Макария, действительно, были хорошо из-•естны и ценились в монашеских кругах времен Симеона, поэтому не удивительно, если он их читал.«Если Симеон почему‑либо и не читал Беседы Макария, — считает Б. Френьо–Жюльен, — ему, по крайней мере, было знакомо течение, к которому они принадлежали, и он сам был близок к нему» [680].

Уже во времена исихастов обратили внимание на сходство между Симеоном и Исааком Сириным [681]. Однако нет прямого текстуального подтверждения того, что Симеон читал сочинения Исаака, хотя его знакомство с этими сочинениями было бы вполне естественным [682]. Греческий перевод аскетических бесед Исаака был сделан в Палестине в конце VIII или начале IX века (этот сборник также включал, под именем Исаака, четыре гомилии сирийского мистика Иоанна Дальятского). Ко времени жизни Симеона перевод успел выйти за пределы Палестины и стал известен в Константинополе. В середине XI века, вскоре после смерти Симеона, Павел Эвергетидский включил сочинения Исаака Сирина в свою антологию аскетических текстов»Эвергетинос»: сочинения Исаака стали настолько авторитетными, что их цитировали наряду с писаниями Диадоха, Иоанна Лествичника и других великих учителей и подвижников Востока.