Прерия

— О, да. Много мне пришлось видеть и перетерпеть, когда я шел этим путем.

— Трудно, должно быть, пройти столько.

— Я ходил по этой дороге семьдесят пять лет; и на всем этом пути, начиная от берегов Гудзона, нет места, где бы я не поел дичя, застреленной мною же. Но все это пустое хвастовство. К чему былая удаль, когда жизнь идет к концу?

— Я встретил один раз человека, плававшего на лодке по реке, которую он сейчас назвал, — проговорил тихо один из мальчиков, как бы сомневаясь в своих познаниях и остерегаясь говорить перед человеком, так много видевшим на своем веку. — Если верить ему, это, должно быть, порядочная река, достаточно глубокая для того, чтобы по ней могли плавать самые большие суда.

— Да, это огромная река, а на ее берегах возвышаются прекрасные города, — заметил старик, — но в сравнении с Бесконечной рекой это простой ручей.

— Я называю рекой только такой поток, который человек не может обойти вокруг. Настоящую реку можно только переехать поперек, а не кружить по берегам, как окружают медведя на облаве, — проговорил сердитый спутник переселенца.

— Вы были очень далеко от той стороны, где садится солнце? — спросил переселенец, снова перебивая своего угрюмого товарища. Он как будто желал помешать, насколько возможно, его участию в разговоре. — Здесь я вижу только бесконечные прогалины.

— Можете путешествовать неделями и вы увидите то же самое. Я часто думаю, что бог поместил этот ряд бесплодных прерий позади Штатов, чтобы дать почувствовать людям, в какое ужасное положение может еще поставить страну их безумие. Да, вы можете целыми неделями ходить по этим открытым равнинам, не встретив ни жилища, ни хижины, ни пристанища. Даже диким зверям приходится пробегать целые мили до своих логовищ, а между тем, когда ветер дует с востока, мне часто кажется, что я слышу удары топора и шум падающих на землю деревьев.

Старик говорил с благородством и достоинством; преклонный возраст придавал особый вес его словам. Его рассказ до такой степени заинтересовал слушателей, что они неподвижно сидели вокруг него, безмолвные, как могила. Старик должен был сам возобновить разговор, причем он предложил один из тех уклончивых вопросов, к которым так склонны жители окраин.

— Нелегко вам было перейти вброд ручьи и забраться так далеко в прерий с вашими упряжными лошадьми и скотом?

— Я шел по левому берегу Большой реки, — ответил переселенец, — до тех пор, пока не увидел, что, идя по течению, мы зайдем слишком далеко на север. Тогда мы переехали через реку на плотах и не очень пострадали. Жена потеряла часть руна из стрижки прошлого года, а стадо уменьшилось на одну корову. С тех пор мы устраиваемся отлично, перекидывая мосты через речки, которые встречались нам почти каждый день.

— Вероятно, вы будете идти все на запад, пока не найдете удобную для поселения землю?

— Пока не увижу причины для остановки или для возвращения назад, — ответил переселенец резким тоном и с недовольным видом. Он поднялся, и это быстрое неожиданное движение положило конец разговору. Траппер последовал его примеру; остальные тоже встали и, не обращая внимания на присутствие гостя, начали приготовления для ночлега. Из ветвей деревьев устроили маленькие шалаши, вынули грубые одеяла, буйволовые кожи; все побросали кое-как, лишь бы было удобно в данную минуту. Дети с матерью ушли в эти шалаши и, по всем вероятиям, сейчас же уснули глубоким сном. У взрослых было еще слишком много дела, чтобы думать об отдыхе. Нужно было закончить ограду вокруг лагеря, еще раз покормить скот, тщательно потушить огни и выбрать караульных на ночь.

В видах защиты они притащили несколько стволов деревьев, чтобы заполнить ими промежутки между повозками. То же они сделали вдоль всего свободного места, оставшегося между повозками и леском, в котором, говоря языком военных, базировался лагерь. С трех сторон установили рогатки. Все люди и животные столпились в этом тесном, ограниченном пространстве, кроме тех, кто мог поместиться в палатке. Два молодых переселенца взяли ружья, вложили новые затравки, внимательно оглядели кремни и стали на двух концах лагеря — один справа, другой слева — в тени деревьев, так, чтобы видеть ту часть прерии, наблюдение над которой было им поручено.

Траппер, поблагодарив переселенца, который предложил ему разделить с ним соломенную подстилку, остался в ограде, наблюдая за всеми приготовлениями; только тогда, когда все было кончено, он удалился медленными шагами, избегнув церемонии прощания.