Прерванная поездка

  - Неужели не понятно, что не избрание руководителей нескольких республик, только повод для открытого противостояния и разыгрывания националистической карты! - воскликнул Леонид Замятин.

  - И что дальше? Если мы пойдём на попятную, тем самым продемонстрируем, что нами можно манипулировать и впредь. И этим мы покажем свою слабость и нашим сторонникам в других республиках, пока лояльно к нам относящихся. И про нас будут говорить: Акела промахнулся! - поддержал его Аркадий Вольский.

  - Допустим, мы не пересматриваем итоги Пленума, и в Политбюро нет ни одного руководителя республиканской компартии. Процесс обособления от Москвы зайдёт так далеко, что все республики выйдут из подчинения КПСС. А что такое КПСС? Это сумма четырнадцати компартий. Если от этого числа отнять столько же, то в результате будет ноль! - эмоционально произнёс Язов.

  - Даже если от СССР отделятся эти же четырнадцать республик, то государство сохранится, так, как останется стержень, костяк, становой хребет, если хотите - Российская Федерация. А мясо нарастёт, - поддержал его Яковлев.

  - Поэтому, мы и хотим, созданием российской компартии, подстраховаться. После развала КПСС, рухнет и Советский Союз. Не дадим нашим врагам надежды на это! - вставил свое слово Ельцин.

  - Э, Борис, так ты далеко зашёл. Зря наших товарищей называешь врагами. Не имеешь право, и оснований нет никаких. Они тебе этого не простят. А твои страхи сильно преувеличены и беспочвенны. Это наши товарищи, с которыми мы многие годы работали на благо страны. Они делом доказали свою приверженность делу коммунизма. И обвинять их в предательстве партии и Родины? Не по товарищески. Это я тебе как коммунист - коммунисту говорю. И хорошо, что сейчас восьмидесятые годы, а не тридцатые, - удивил всех, доселе молчавший, Евгений Примаков.

  Дальнейшее пикирование показало, что каждая сторона, какие бы доводы не приводили соперники, убеждена в своей правоте и ни на какой компромисс, идти, не согласна. В итоге договорились, что будут пристально отслеживать любые попытки на ослабление роли партии в государстве и решительно их пресекать.

   Положительным итогом встречи стало то, что договорились не критиковать публично позицию друг друга. А возникающие разногласия разрешать подобного рода неформальными встречами. Заверили, что на завтрашнем съезде будут присутствовать и некоторые члены нового Политбюро, но только в качестве гостей, без права голоса.

  На лапнике толком не выспался. Ничего, сегодня привезу спальник, и можно будет жить припеваючи.

  После завтрака ополоснулся и переоделся, чтобы от меня не воняло костром. С воссозданным жвачкой лицом, в Москву приехал в начале десятого. Занялся поиском машины для вывоза багажа. Можно было прийти на стоянку у вокзала и, выстояв очередь, получить желаемое, но не хотелось, лишних свидетелей. А органы, в случае чего, быстро найдут и его, и меня. Поэтому направился к Рижскому рынку.

  Привычных Газелей ещё не было и в помине, как и грузовиков в частном пользовании. Повезло найти крестьянина на Ниве, приехавшего с женой из тамбовщины, продавать яблоки. Торговаться он умел хорошо, сказывался рыночный опыт. Сошлись на двадцати рублях. Но и такси обошлось бы не меньше.

  Виталий уже стоял у ворот багажного отделения. Я показал ему квитанции, по которым отправил ящики. Потом передал бутылку армянского коньяка особо выдержанного.

  В машину грузили сами. Только я настоял, чтобы класть вверх дном. Не хочу, чтобы водила знал, откуда и кому прибыл груз. А то написано, что адрес получателя в Москве, а на самом деле армейские ящики везут в глушь.

  Попрощался с Виталием, договорившись созваниваться, и мы поехали. Сначала по Садовому, а потом выехали на Ленинский проспект. Интересно было видеть Москву без рекламы на каждом столбе и доме. Да и улицы были почти пустые без машин. Пересекли ещё узкий МКАД. Водитель, назвавшись Петром, пытался было меня разговорить, но я сослался на бессонную ночь, сказал, что очень хочу спать.

   Тому ничего не оставалось делать, как ехать молча. Лучше бы радио включил, подумал я. Но приглядевшись, приёмника на панели не обнаружил. Когда я показал на поворот с Киевского шоссе, он забеспокоился.

  - Ты ведь сказал, что в Наро-Фоминск.

  - Так это село и относится к Наро-Фоминску. Тут всего пару километров.

  Проехали Афанасово, и метров за сто до нужного перекрёстка, остановил машину.

  - Всё, приехали.

  - А где же твой дом?

  - В соседней деревне. Но туда ты не проедешь, там колея с полметра, не меньше.

  - Ты что, на себе потащишь?

  - Я что, слон? Брат на тракторе приедет в час. Вот на нём и повезу дальше.

  Выгрузили ящики. Расплатился с Петром и Нива уехала. Только она скрылась за поворотом, как я быстро оттащил ящики в кусты. Не хватало, чтобы кто увидел меня с ними на дороге. Потом выяснилось, что я не доехал почти двести метров до вырытых ям. Нет, чтобы положить с краю дороги приметный камень или деревяшку, тогда бы не пришлось тащить ящики волоком такое расстояние.