Прерванная поездка

Разница в возрасте, между самым молодым, Рыжковым и самым старшим, Громыко, была ровно двадцать лет. Остальные девять равномерно распределились между ними. Кстати, среди кандидатов, Ельциным и Соколовым, была точно такая разница.

Тут открылась резко дверь, и в кабинет почти ворвался Эдуард Шеварднадзе. Но, увидев, что он почти пуст, умерил прыть. Подошёл к каждому, перекинулся двумя-тремя фразами, и сел в кресло, стоявшее в простенке между окнами, задрапированными «французскими» шторами. Соколов про себя усмехнулся, — «Никак боится снайпера. Даже не смотря на то, что окна выходят во внутренний двор». После того, как Горбачёв десять дней назад на Политбюро, назвал Сталина «Великим Инквизитором» и никто на это не возразил, шансы Шеварднадзе стать Генсеком, упали до ноля.

Следующим очень тихо вошёл Гейдар Алиев. Молча поздоровался и сел за стол, углубившись в бумаги. Но за прошедшие четыре часа, с момента гибели Горбачёва, новых данных почти не прибавилось.

Один за другим, пришли все кандидаты. А к двенадцати часам собрался весь состав. Свои места заняли референты, помощники, стенографисты. Перед этим им всем предложили лёгкий завтрак. Перекусили без аппетита, хотя многие толком и не ели с утра.

Открыл заседание Егор Кузьмич Лигачёв, Секретарь ЦК КПСС. Минутой молчания почтили память погибших, и председательствующий ознакомил собравшихся с последними фактами, касающихся покушения. Все удивились тому, каким кустарным было взрывное устройство. У Соколова отлегло от сердца. Он понял, что ниточки не потянуться в его ведомство. Специалисты бы не стали полагаться на подобную самоделку, с непредсказуемым результатом. Это похоже на почерк армянских националистов, из «Национальной объединённой партии Армении» и «Армянской секретной армии освобождения Армении».

Владимир Слюньков, Первый секретарь ЦК Белоруссии, написал записку Кунаеву, с предположением, что покушение могло быть спровоцировано намерениями Горбачёва подумать о передаче Южных Курил Японии. Тот согласился с этой вероятной причиной, так, как сам был удивлён, услышав это на одном из заседаний.

— Товарищи, — между тем продолжил Лигачёв, — Нужно решить, что и когда мы сообщим Советскому народу и всему миру, о постигшей нас тяжёлой утрате. Я предлагаю сделать это в пятнадцать часов по московскому времени.

«А в Петропавловске-Камчатском — полночь», — добавил про себя Юрий Соловьёв, Первый секретарь Ленинградского обкома.

Текст сообщения согласовали и утвердили быстро, он уже был в числе розданных документов. Далее развернулась дискуссия, вводить ли в стране режим Чрезвычайного положения. Громыко напомнил текст сообщения, который должен через два часа быть передан по радио и телевидению. Который бы вызвал у всех недоумение, тем, что режим ЧП вводится по причине скоропостижной смерти. Тем более что при трёх предыдущих случаях, ничего подобного не вводилось. Тем самым, это вызовут недоверие к остальным нашим решениям. После Чернобыля, когда замалчивалась крайне важная информация, с трудом, но удалось вернуть доверие советского народа к Коммунистической партии, её Центральному комитету.

К главному вопросу, о кандидатуре Председателя Комиссии, так и не решились приступить. Объявили перерыв до пятнадцати часов, пятнадцати минут. Чтобы ещё раз провести консультации, дождаться новостей из Владивостока и посмотреть выпуск новостей.

В молчании поднялись и вышли из кабинета, с ревностью наблюдая друг за другом, кто и с кем останавливается и обменивается идеями. Явных амбиций на пост Генерального секретаря никто не проявил. Либо старательно скрывали, либо не было желания взойти на капитанский мостик корабля, несущегося на рифы.

В назначенное время никто в кабинете не появился. Собрались только к шестнадцати часам. После обеда, все разошлись по своим кабинетам. После выпуска наших новостей, принялись смотреть ВВС и СNN, благо их помощники знали английский. Там прямо сказали, что Михаил Горбачёв погиб в результате покушения. Приглашённые аналитики стали делать прогнозы, кто заменит его и к чему это приведёт. Перебрали всех членов Политбюро, но никому не отдали предпочтение.

— И так, приступим к обсуждению кандидатуры Председателя комиссии по организации похорон, — продолжил заседание Лигачёв. — У кого какие будут предложения?

Ельцин обвёл взглядом всех членов Политбюро, оценивая шансы каждого.

?Кунаев? Ну уж нет! При всём уважении к Динмухамеду Ахмедовичу, его шансы самые минимальные. Или Щербицкий? Второй уроженец Днепропетровской области у руля государства, это будет перебор.

Громыко, Андрей Андреевич. В международных делах собаку съел, но внутренние проблемы не осилит. Придётся долго вникать, а здоровье уже не то, семьдесят семь лет — это преклонный возраст, что ни говори. Иначе через год-другой снова трёхдневный траур по всей стране.