Прерванный процесс

- Да, - тоже очень корректно подтвердил Хим, - твое счастье.

Большинство со всей определенностью заявило свою волю, и Маку следовало основательно призадуматься, прежде чем идти наперекор этой воле. Делать же ставку на то, что Кир и Хим будут проявлять неисссякаемое терпение, учитывая недавнюю его травму, было бы, во-первых, недостойно, а во-вторых, попросту нереалистично.

Приблизясь вплотную к окну, Мак оскалил зубы, поднял волосы на макушке торчком и трижды кряду произнес угрожающий гортанный звук. Физики переглянулись, осмотрели зачем-то кафе - посетители были заняты своим делом и не обращали на них внимания, - снова переглянулись и вдруг по-школярски прыснули со смеху. Правда, было в этом смехе что-то преувеличенное, вроде бы они не просто веселились, а еще желали другим показать, до чего же им беззаботно и весело.

Некоторое время Мак держался в прежней позиции, но долго противостоять смеху нелегко, и он сбавил напряжение, однако полного расслабления все же не позволил себе: физики, хотя и смеялись, явно выжидали чего-то. Чего именно, определить было трудно, но с настороженностью, откуда бы она ни происходила, не считаться нельзя.

- А старик здорово работает, - сказал Хим, - я бы ни фига так не сумел.

- И я, - признался Кир, - ни фига.

Это был открытый комплимент Маку, а комплименты, как известно, говорятся теми, кто побаивается или ищет мира. Мак не ответил на комплимент, и тогда физики, желая скрыть свою растерянность, пошли на новый маневр:

- Старичок, ну чего обижаться: показал буку - и ладно. Если надо, можно извиниться, мы ведь так, для смеху, пристращали тебя, а ты - с ходу буку ломать. Неинтересно, старичок, скучно.

Мак, видимо, сам решил уже, что игра не в меру затянулась, перестроился с четверенек на корточки, улыбнулся, причмокивая губами, и, наконец, целиком освобожденный от напряжения, вовсю зевнул и потянулся.

- О-хо-хо, потягунюшки, - произнесли физики приветливо, потому что щекотливое положение, когда шутка могла пойти черт знает какой дорогой, кончилось и не стало нужды ни других стращать, ни самим бояться.

Тем не менее, как только обнаружился подходящий момент, Кир шепнул Химу насчет неясных своих опасений по поводу Мака, который после операции какой-то не совсем такой, как раньше, так что не возьмешь в толк, чего от него ожидать. Хим ответил, что и у него имеются неясные опасения, однако пока ничего такого, подтверждающего, не произошло, следовательно...

Хим не успел изложить своей посылки насчет неопределенности опасений и возможных отсюда выводов: у столика, за которым сидели четверо - два парня и две девушки, - стоял Мак и ловко, используя оцепенение хозяев, перекладывал апельсины из стекляной корзинки в свои карманы.

По первому впечатлению действия Мака были совершенно нелепы: дело в том, что рядом, метрах в пяти-шести от столика, находился автомат и достаточно было нажать кнопку или произнести в микрофон приказ, чтобы получить, сколько душа пожелает, этих самых оранжей. Не заметить автомат было невозможно; допустить же, что инженер-электроник не знает правил обращения с механизмом, который своей замысловатостью немногим превосходит пивную бутылку, представлялость уже прямым абсурдом.

Оставалось лишь одно: Мак бесчинствует, причем бесчинствует сознательно и преднамеренно.

Вот они, неясные опасения, мелькнуло не без торжества у Кира. То же мелькнуло и у Хима, но оба они сохранили эти мысли про себя, ибо нет ничего глупее, как в минуту несчастья или неудачи ссылаться на свои пророчества: видите, я предупреждал, я говорил!

В корзинке осталось три апельсина, когда с молодых людей сошел, наконец, столбняк. Мак протянул руку, чтобы забрать и эти апельсины, но парни уже поднялись, стали по обе стороны и, прижимаясь к Маку плечами, вежливо попросили вернуть все плоды на место. Удивительнее всего, что он нисколько не придал значения ни самой просьбе, ни подчеркнутой вежливости обращения, которая в большинстве случаев, как показывает опыт, предвещает осложнения. Тогда молодые люди, чтобы не терять попусту времени, сами полезли в карманы Мака и принялись перекладывать апельсины обратным порядком, причем опять-таки ничуть не нарушая требований обходительности.

Девушки сдержанно улыбнулись, ничего оскорбительного для Мака в этой улыбке не было, но он по-своему истолковал ее и пронзительно закричал:

- Брысь!

Окрик адресовался парням, которые совершенно не давали повода для сравнения их с кошкой, и мог иметь только одну цель - унизить этих парней. Хим толкнул Кира в бок: "Это он вспомнил, как ты его шугал, - теперь отыгрывается!"

Посетители смеялись, девушки тоже смеялись, и парням, если они дорожили своей репутацией, не оставалось ничего другого, как перейти к решительным действиям. Схватив Мака за руки, они сделали усилие, чтобы приподнять его и так, в приподнятом виде, пронести между столиками до самого выхода.