Преследование праведного грешника

— Это обычные летние шорты, — прервала его Саманта. — Я носила их, потому что было очень жарко, дядя Джереми. И вы тоже могли бы это почувствовать, если бы иногда выходили днем из дома. Кстати, эти шорты вовсе не обтягивающие.

— Я лишь хотел отвесить тебе комплимент, девочка, — возразил Джереми. — Пора бы тебе научиться принимать комплименты. И от кого же их лучше всего научиться принимать, как не от кровного дядюшки? Господи, пора бы тебе это знать, девочка. Кажется, я уже говорил это, да? — Он не стал ждать ответа. Наклонившись еще ближе, Джереми перешел на доверительный шепот. — А сейчас давай-ка подумаем, что нам делать с Джули.

«Шо нам делать с Жули».

— А что такое с Джулианом? — спросила Саманта. — Ну понятно же, что с ним такое. Он трахается с девчонкой Мейденов, словно похотливый осел, с тех пор как ему стукнуло двадцать…

Саманта почувствовала, как у нее по спине побежали мурашки.

— Перестаньте, дядя Джереми!

— Что «перестаньте, дядя Джереми»? Мы должны трезво взглянуть на факты, чтобы справиться с ними. И факт номер один заключается в том, что Джули готов с утра до ночи спариваться с этой овечкой из ущелья Пэдли. Или, вернее, всякий раз, когда она раздвигает для него ноги.

«Для пьяницы он на редкость наблюдателен», — подумала Саманта.

— Дядя Джереми, у меня нет никакого желания обсуждать сексуальную жизнь Джулиана. Это его дела, а не наши, — заявила она несколько более натянутым тоном, чем хотела.

— Ах-ах-ах, — воскликнул ее дядюшка. — Слишком непристойная тема для Сэмми Мак-Каллин? И почему это я тебе не верю, Сэм?

— Я не говорила, что она непристойна, — возразила Саманта. — Я сказала лишь, что это не наши дела. И так оно и есть. Поэтому я не желаю обсуждать их.

Не то чтобы ее смущала или пугала сексуальная тема. Вовсе нет. Она приобщилась к сексу при первой же возможности, еще в подростковом возрасте, когда, преодолев неловкость, лишилась девственности благодаря услужливости одного из приятелей ее брата. Но говорить о… о сексуальной жизни ее кузена… Нет, Саманта не желала обсуждать эту тему. Она просто не могла позволить себе обсуждать ее, чтобы не выдать своих чувств.

— Послушай, милая девочка, — сказал Джереми. — Я же вижу, как ты смотришь на него, и понимаю, чего ты хочешь. Пойми, я на твоей стороне. Черт побери, даже мой родовой девиз призывает меня поддерживать честь семейных связей. Неужели ты думаешь, что я хочу, чтобы он приковал себя цепью к этой проститутке, когда рядом порхает такая прелестница, как ты, ожидая того дня, когда ее возлюбленный прозреет?

— Вы ошибаетесь, — возразила она, хотя вспыхнувшие маковым цветом щеки доказали, что она лжет. — Это верно, я люблю кузена Джулиана. Да разве можно его не любить? Он замечательный человек…

— Правильно. Такой он и есть. И ты действительно, — «дствитно», — думаешь, что девчонка Мейденов понимает, как хорош наш Джули? Да ничего подобного. Приезжая сюда, она лишь развлекается с ним, играет с игру «давай покувыркаемся в вереске, и трахни меня, если сможешь».

— Но, — твердо продолжила Саманта, пропуская мимо ушей его шуточки, — я не влюблена в него и даже представить его не могу в роли моего возлюбленного. Побойтесь бога, дядя Джереми, ведь мы с Джулианом двоюродные брат и сестра. И я люблю его как брата.

Джереми ненадолго замолчал. Воспользовавшись передышкой, Саманта отошла от него, захватив перцы и цветную капусту. Она положила капустную головку в деревянную миску и начала разделять ее на соцветия.

— А-ах. — протяжно вздохнул Джереми, но лукавый тон его голоса впервые навел Саманту на мысль о том, что он не настолько пьян, как изображает. — Он твой брат. Понятно. Еще бы не понять. Поэтому он и не может интересовать тебя ни в каком ином смысле. И с чего только мне пригрезилось… Ну ладно, не важно. Тогда дай твоему дядюшке Джери маленький совет.

— По поводу чего?

Достав с полки дуршлаг, она сложила в него нарезанную капусту и занялась очисткой зеленых перцев. — По поводу того, как исцелить его.

— От чего?

— От нее. От этой кошки. Кобылки. Телки. Выбирай, что пожелаешь.

«Шо пожелаш»,

— Джулиан не нуждается ни в каком исцелении, — резко сказала Саманта, не оставляя надежды сбить дядюшку с выбранного курса. — Он вполне самостоятельный человек, дядя Джереми.

— Вот уж вздор. Он все равно что марионетка, и мы оба знаем, кто дергает за ниточки. Она так охмурила его, что он ничего вокруг не видит.

— С трудом верится.

— Насчет труда это верно. Он так долго трудился над ней, что его мозги переместились в пенис.

— Дядя Джереми…

— Он думает лишь о том, как бы пососать ее тугие розовые соски. А когда он пронзает ее своим копьем и заставляет ее стонать, будто…

— Ну все, довольно! — Саманта рубанула ножом по перцу, точно топором. — Вы высказались более чем понятно, дядя Джереми. А теперь я хотела бы спокойно заняться ужином.

Джереми вяло улыбнулся своей полупьяной улыбочкой.

— Ты предназначена для него, Сэмми. И знаешь это не хуже меня. — У него получилось: «Не хуж мя». — Так что же мы сделаем для того, чтобы это случилось?