Преследуемая

Наконец боль уменьшилась настолько, что я смогла совершить осторожную вылазку за антибактериальным жидким мылом и губкой. Я не меньше пяти минут осторожно оттирала грязь слой за слоем, пока наконец не добралась до кожи на пятках и не увидела, почему не чувствовала ног. Все потому, что они были покрыты — в буквальном смысле — огромными красными волдырями и мозолями. Некоторые кровили и все до одного распухали просто на глазах. Я с ужасом осознала, что пройдет несколько дней — а может, даже неделя, — прежде чем опухоль спадет настолько, чтобы у меня снова получилось нормально ходить, я молчу о том, чтобы влезть в обувь.

Я сидела, кляня на чем свет стоит Пола Слейтера — не говоря уж о Джимми Чу — как вдруг услышала, как Джесс выругался в таких выражениях, что даже несмотря на то, что говорил он по-испански, у меня уши свернулись в трубочку.

Глава 11

— Querida, что ты с собой сделала?

Джесс стоял у ванны, не сводя глаз с моих ног. Я спустила грязную воду и набрала новую, чтобы отмочить ступни, так что сквозь прозрачную преграду было прекрасно видно все ужасные красные волдыри.

— Новые туфли, — объяснила я, не сумев придумать ничего другого. Вряд ли бы Джесс хорошо воспринял тот факт, что мне пришлось убегать босиком от сексуального маньяка. Ну то есть мне не очень-то хотелось становиться причиной каких-либо дуэлей или чего-то подобного.

Да, да, знаю: мечтать не вредно.

И все же он снова назвал меня querida. Это же что-то да должно было означать, правда?

Вот только Джесс, наверное, и сестер своих называл querida. А может, даже и маму.

— Ты сделала это с собой нарочно? — Джесс уставился на мои ступни неверящим взглядом.

— Ну, не совсем. — Вот только вместо того, чтобы выложить всю правду о Поле и нашем тайном поцелуе на сизом покрывале, я со скоростью тысячу слов в минуту выпалила: — Просто у меня туфли новые, и я натерла ноги, а потом… А потом я задержалась, и мне не с кем было поехать домой, так что пришлось идти пешком, и ноги в туфлях так болели, что я разулась, а асфальт, наверное, нагрелся под солнцем, поэтому я обожгла ступни…

Джесс нахмурился. Он присел на бортик ванны рядом со мной и попросил:

— Покажи.

Мне не очень-то хотелось показывать парню, в которого я безумно влюбилась с первого взгляда, свои жутко изуродованные ноги. Особенно с учетом того, что он не знал об истинной причине моих ожогов, а именно о том, что заработала я их в попытке сбежать от другого парня, с которым вообще не должна была общаться.

С другой стороны, неужели девушка не может просто пойти к парню домой без того, чтобы он прыгнул на нее с поцелуями и заставил ее захотеть поцеловать его в ответ? Все это было сложновато даже для меня, а ведь я современная девушка, живущая в двадцать первом веке. Одному богу известно, что взбредет в голову хозяину ранчо из середины девятнадцатого столетия, услышь он об этом.

Однако по выражению лица Джесса я увидела, что он не оставит меня в покое, пока я не покажу ему свои дурацкие ноги, так что, закатив глаза, выпалила:

— Хочешь увидеть их? Прекрасно! Развлекайся!

С этими словами я вынула правую ногу из воды и сунула ему.

Я ожидала как минимум гримасы отвращения. И не сомневалась, что вскоре последует наказание за мою глупость — как будто я уже не чувствовала себя дурой.

Но, к моему удивлению, Джесс не стал ни орать на меня, ни отворачиваться, скривившись. Он просто тщательно, словно заправский медик, осмотрел мою ногу. А после попросил:

— Позволь увидеть и вторую.

Так что я опустила правую ногу в воду и достала левую.

И снова ни отвращения, ни криков «Сьюз, как ты могла быть такой дурой?!» Собственно, ничего удивительного, ведь Джесс никогда не называл меня Сьюз. Вместо этого он осмотрел мою левую ногу так же осторожно, как и правую. Покончив с обследованием, Джесс выпрямился и сказал:

— Что ж, я видел раны и похуже… но ненамного.

Я пораженно уставилась на него:

— Ты видел ноги, которые выглядели хуже, чем это?! — воскликнула я. — Где?

— У меня были сестры, помнишь? — В его темных глазах мелькнул огонек чего-то… Я бы не назвала это весельем, потому что мои ноги, само собой, не были причиной для смеха. Джесс не посмел бы смеяться над ними… правда же? — Время от времени у них появлялись новые туфли, а результат был таким же.

— Я больше не смогу ходить, так ведь? — поинтересовалась я, с горечью глядя на свои уничтоженные ступни.

— Сможешь, — успокоил меня Джесс. — Только через пару дней. Эти ожоги на вид очень болезненны. Понадобится масло.

— Масло? — Я наморщила нос.

— С ожогами вроде этих лучше всего справляется масло.

— А! Ну, может, в середине девятнадцатого века так оно и было. Но сейчас мы предпочитаем полагаться на лечебную силу «Неоспорина». Тюбик вон там, в аптечке за тобой.

Так что Джесс нанес на мои раны мазь. А когда он закончил с перевязкой — и, смею заметить, мои ступни выглядели очень привлекательно, замотанные в широкие бинты, — я попыталась встать.

Вот только выдержала я недолго. Не то чтобы было больно. Просто ощущения были очень странные, будто я шагала по грибам…