Преследуемый Зверем Братвы (ЛП)

Через минуту вода начинает плеваться и пахнуть кислятиной. В этом дерьмовом многоквартирном доме это не такая уж редкость. И это означает, что пришло время выбираться отсюда. Я растираю себя полотенцем для рук, вытираясь как можно тщательнее. Я сиплю, когда, выходя из ванной, меня тут же хватают за горло и бросают на пол

— Как ты смеешь!! — Федор с рычанием, бросается на меня. В руке у него полицейская дубинка, и я вздрагиваю, когда он ударяет меня по боку. Пытаюсь уклониться от него, но он ломает мне костяшки пальцев. Я издаю шипение, но когда он ударяет меня по кровоточащему плечу, я взвываю от боли.

— Как ты смеешь игнорировать меня в моем собственном гребаном доме, неблагодарная маленькая дворняжка! — рявкает он на меня. Он снова бьет меня, плюет и выпрямляется. — Еще один раз, Костя, ты, блядь, забрал это?

«Это» — деньги, которые ему задолжал организатор бокса. Вот где я только что был: “возвращал это” тем способом, который у меня получается лучше всего: грубой силой.

“Da, Федор! — Я ворчу. — Да, они у меня.

— Давай сюда, — рявкает он.

Кивая я шаркаю к своим окровавленным штанам на полу. Я вытаскиваю из кармана пачку денег, протягивая ему.

С ухмылкой Федор, выхватывает их. И внезапно его поведение меняется.

— А-а, видишь, мой мальчик? — хихикает он. — Все, о чем я прошу, — это немного уважения в этом доме. Вот и все. Ты делаешь это, и все хорошо, да?

— Да, Федор, — киваю я. — Да, сэр.

Он пролистывает считая пачку банкнот. Затем усмехается.

— Молодец, Костя. Ты хорошо поработал.

— Их было больше, чем мы думали.

— Ничего такого, с чем бы ты не смог справиться.

В офисе, в который я только что ворвался, должен был находиться организатор и двое его охранников. Вместо этого там было пятнадцать вооруженных людей. «Были» — в прошедшем времени. Теперь никто из них не дышит.

Дверь в квартиру открывается, и входит Дмитрий с коробкой пива на плече.

— А-а! А вот и мой призовой боец! — Федор усмехается. Отворачиваясь от меня он подходит к Дмитрию, чтобы обнять. — Как все прошло?

Дмитрий пожимает плечами.

— Никаких проблем. Он заплатил за то, что должен, пока плакал.

Федор смеется.

— Хорошо. Хорошо. И это у тебя?

— Dа, конечно. — Дмитрий улыбается своей обаятельной улыбкой подмигивая мне. Он вытаскивает из кармана пачку денег и протягивает ее Федору.

— Очень хорошая работа, мой мальчик.

— Nyet problem. — Дмитрий пожимает плечами. — Но я все равно сломал ему челюсть, чтобы преподать урок о временных рамках.

Федор хихикает, когда мой старший “брат” открывает ящик пива и достает два. Он открывает одну для Федора, потом для себя, а потом поворачивается и видит меня, все еще мокрого после душа и истекающего кровью.

— Какого хрена ты голый, Костя?

Федор смеется.

— У малыша возникли проблемы с заданием.

Я хмурюсь..

— Это просто инкассация, Костя. Тебе не нужно было их трахать. — Дмитрий смеется

Я закатываю глаза, а он и Федор хихикают.

— Все оказалось сложнее, чем мы думали, вот и все, — ворчу я.

Дмитрий ухмыляется.

— Пришлось испачкать руки, братишка? Ты что, разучился драться?

— Их было пятнадцать, — рычу я.

Но они оба уже направляются к дивану с деньгами и пивом. Я делаю вдох и позволяю гневу отпустить меня. Они просто дразнят меня, вот и все. Это то, что делают семьи. Вот что значит быть частью единого целого. Это просто поддразнивание, и все. Я знаю, Федору небезразлично, что я вернулся домой живым. Я знаю, что его незаинтересованность в небольшом промахе, который я получил сегодня, должна закалить меня — сделать сильнее. Так что в следующий раз, когда за соседней дверью окажется еще двенадцать человек и дюжина пистолетов, я буду лучше подготовлен.

Без него я был бы мертв. Поэтому я принимаю поддразнивание как есть, и двигаюсь дальше.

Я направляюсь в комнату, которую делим с Дмитрием. Я натягиваю на себя какую-то одежду. Но тут что-то бросается мне в глаза. Поворачиваясь я смотрю в окно через двор на соседний многоквартирный дом. Я хмурюсь, когда вижу, как он поднимает руку. Когда он опускает ее, я рычу.

Я не знаю маленькую девочку, которая живет напротив меня. Но я узнаю жестокость, когда вижу ее. Она вскрикивает, забиваясь в угол комнаты. Но через окно я вижу, как мужчина, это возможно, ее отец, несется к ней с ремнем в руке. Я не слышу звука ударов, но почти ощущаю их на себе.

Вздрагивая каждый раз, когда он бьет ее снова и снова. Я прикусываю щеку, сжимая все сильнее и сильнее, пока я не чувствую вкус крови. Наконец мужчина останавливается. Он еще что-то кричит маленькой девочке, а потом пьяно шатаясь выходит из комнаты, оставив ее дрожащую в углу.

Но когда он уходит, она медленно поднимается на ноги. Шаркая ногами к окну, она выглядывает наружу. Я оглядываю широкий пустой двор. Ее глаза бесцельно блуждают, но когда они внезапно переходят на меня, она останавливается, растерянная.