Преследуя нас

Повернувшись, я целую сестру в щеку и молча машу рукой Элайдже, стоящему с другой стороны. Тяжелыми шагами я иду к двери, положив руку на дверную ручку, когда Шарлотта стоит всего в нескольких дюймах от меня.

Неохотно я размыкаю губы, аромат ее духов витает в воздухе между нами, не давая мне дышать. Я не могу снова влюбиться в это и запутаться в том, во что мы превратились. Поэтому, отчаявшись, я быстро поворачиваюсь к двери и выхожу из квартиры, закрывая ее за собой.

Я наполовину ожидал, что она последует за мной.

Будет умолять меня поговорить с ней.

Но я также знаю, насколько глубока ее боль. Как и моя, но мы оба страдаем по разным причинам. И с зажатым сердцем, не в силах больше бороться, я быстро выхожу из здания и вызываю такси прямо в аэропорт.

Обратно домой и как можно дальше от нее.

Одиннадцатая глава

Лекс

Девять лет назад

Я лежал в постели и читал журнал Time — единственное, что помогает мне оставаться в здравом уме в эти дни.

Саманта вошла в комнату, не говоря ни слова. В отличие от своей обычно разговорчивой особы, она оставалась ужасно тихой, снимая серьги, простите, одну серьгу. Зачем ей носить только одну серьгу? Покачав головой, я проигнорировал необычный выбор фасона и наблюдал, как она выскользнула из платья. Несмотря на наш напряженный брак, она выглядела сексуально в этом недавно купленном красном платье, которое она надела на сегодняшний ужин с сестрой и друзьями.

Когда она стояла возле комода, ее обнаженное тело отражалось в зеркале. Растущий живот был очевиден. Мои губы сжались в легкую гримасу, когда я увидел это. Накинув ночную рубашку, она забралась в постель.

Я как раз собирался спросить, как прошла ночь с девочками, когда почувствовал запах — брют.

Потянувшись к уху, мой взгляд остановился на стене прямо впереди. У меня были подозрения, я провел несколько месяцев, скрываясь за ее спиной, завязав роман, я знал признаки. Но что, черт возьми, я мог сделать? Я же не был невиновен во всем этом. Я был тем, кто первым нарушил наши брачные клятвы, но что за брак мы пытались исправить, когда мы оба поддались своим желаниям быть с кем-то еще.

Она посмотрела вниз на свои руки, где я заметил отсутствие обручального кольца.

— Алекс, нам нужно поговорить.

— О том, что от тебя пахнет Brut, или о том, что ты не носишь свое обручальное кольцо?

Саманта склонила голову набок, ее лицо из грустного превратилось в горькое: — Мне не нужна лекция. Я облажалась, как и ты.

Я отложил журнал, прекрасно зная, что этот разговор повторится. Неважно, что я делал, она держала мой роман с Шарлоттой у меня над головой. Как, черт возьми, мы должны были растить ребенка в такой ситуации? Наши отношения приобрели все оттенки чертовщины, и мы оба вместе были токсичны.

— Алекс, ребенок, это…, — ее глаза начали слезиться, и вдруг, совсем не похоже на Саманту, по ее щеке покатились слезы. Они шли тяжело и быстро, тихие всхлипывания, когда ее грудь вздымалась от всплеска эмоций. Видеть ее в таком состоянии было редкостью, и, не в силах скрыть свою вину, я похлопал ее по руке, желая, чтобы она успокоилась.

— Ребенок… он не твой, — кричала она.

Мои глаза расширились, а взгляд расфокусировался. Слова застряли под бегущими мыслями, я старался не обращать внимания на затвердевший желудок, продолжая вникать в ее слова.

— Что ты только что сказала?

Когда в комнате воцарилась тишина, время только подстегнуло мой гнев. Оскалив зубы, мой глаз начал дергаться, когда адреналин перешел в режим атаки.

— Это не твой ребенок. Я солгала. Прости меня! Мы не занимались любовью той ночью. Ты был пьян, и я видела тебя… Я видела, как ты держал ее. Я видела, как ты смотрел на нее. Я не смогла справиться с этим, и… Кристофер был там, — она продолжала плакать, а потом потянулась, чтобы дотронуться до меня.

— Не смей прикасаться ко мне, Саманта, — я оттолкнул ее руку и вскочил с кровати в приступе ярости, — Ты чертова злобная сука! Ты знаешь, что я отдал за этого ребенка? А теперь оказывается он даже не мой.

Я чувствовал, как мое тело дрожит, кулаки сжались, и, не думая, я ударил кулаком в дверь ванной, моя рука пульсировала от боли, но физическая боль была намного терпимее, чем боль внутри моей груди. Я метался по комнате, пытаясь смириться с тем, что потерял Шарлотту из-за этой мстительной суки.

— Я думала, что поступаю правильно для нашего брака, но что бы ни случилось, все всегда возвращается к ней. Мне так надоело жить в ее тени. Ты знаешь, что ты разговариваешь во сне по ночам, прося ее вернуться к тебе? Ты знаешь, каково это — быть третьим лишним? — кричала она, — Крис другой, он хочет меня и нашего ребенка.

Ее голос успокоился, но, к сожалению для нее, все, что я мог видеть, было красным.