Преследуя тень [Дилогия]

Я понимала, что одного такого пореза мало для летального исхода, но больше я так сделать не смогу. Это оказалось ужасно больно и, кажется, эта самая боль и привела меня в чувства.

Тело дрожало, а на полу уже образовалась целая лужица моей крови, которая все увеличивалась.

– Аркадия, – в дверь раздался настойчивый стук. – Я чую кровь. Что ты делаешь?

Я снова подняла глаза к уже запотевшему зеркалу, прерывисто вздохнула и закричала, одним ударом разбивая стекло кулаком уже израненной руки. Осколки посыпались в раковину, а некоторые со звоном – на пол. Похоже, у меня началась истерика. Я заплакала и упала на колени, зажимая целой ладонью порез. В тот же момент послышался звук ломающегося дерева и в ванную шагнул Вильгельм, откидывая часть двери в сторону, который сразу же бросился ко мне, сорвав с вешалки полотенце.

– Что же ты наделала? – пореза коснулась уже мокрая холодная ткань, зажимая рану.

А я все продолжала истерить, уже прижатая щекой к мужской горячей груди, в которой ужасно быстро и громко билось сердце оборотня. 

Глава 23.

Утром от истерики не осталось и следа, но воспоминания о моем поступке продолжали болью пульсировать в зашитой руке. Да, Вильгельм вызвал Софию, которая меня и залатала. Сама я снова погрузилась в себя и это «овощное» состояние очень напрягало Вильгельма, который всю ночь провел рядом с моей кроватью.

Внутри меня шла борьба. Одна сторона хотела, чтобы я спрятала голову в песок и продолжала бояться реальности этого мира, а другая кричала, чтобы я не смела сдаваться и боролась до самого конца.

Мне все еще было страшно. Я не могла привыкнуть к мыслям о том, что Вильгельм оборотень, о том, что меня хотят убить общество придурковатых еретиков в компании злобного монстра, убивающим все на своем пути. Меня пугала реальность, в которой я живу, о которой, до определенного момента вообще ничего не знала. И сделать правильный выбор, в конце концов, было не так уж и просто.

В один момент во мне что-то щелкнуло, переключилось, и  я поднялась на ноги, слегка покачиваясь – небольшая потеря крови все-равно давала о себе знать, – и направилась прочь из комнаты, шлепая босыми ногами по полу.

Глухую боль в ребрах глушили обезболивающие уколы, так что лестницу я преодолела без проблем, а затем свернула к кабинету брюнета, в котором, без сомнения, он и находился сейчас.

Я шла, совершенно не страшась того, о чем хотела попросить Вильгельма.

Без стука толкнув дверь, я сделала пару шагов в кабинет и застыла, рассматривая широкоплечую фигуру мужчины, стоящего напротив окна ко мне спиной. Он мгновенно обернулся, и в его глазах блеснуло раздражение, но когда он увидел меня, черты лица смягчились и взгляд стал настороженным.

– Ты пришла в себя? – он обошел стол и остановился в метре от меня, наверное, предполагая, что от его близости я начну нервничать.  

– Как видишь, – безэмоционально ответила я, смотря прямо в его светло-карие глаза.

Какое-то время мы стояли молча, разглядывая друг друга, и не решаясь заговорить. Но, в конце концов, я решилась на то, ради чего пришла к нему. Понятия не имею, как мне в голову взбрела эта идея, но мне это действительно необходимо. Мне нужно окончательно решить – продолжить быть жертвой или стать чем-то большим.

– Обратись, – это слово прозвучало подобно приказу, но так даже лучше.

Брови брюнета поползли вверх. Он явно не ожидал услышать от меня подобного.

– Что? – переспросил он, складывая руки на груди. – Ты серьезно?

– Серьезно, – я продолжала смотреть на него. – Обратись, Вильгельм. Я хочу это видеть.

Мужчина нахмурился.

– У тебя только вчера был срыв, Аркадия. То, что ты увидишь, может только усугубить ситуацию.

Ему явно эта идея не нравилась и вот сейчас он хочет отговорить меня от моей фантастической идеи. Ну, нет, е выйдет. Я уже настроилась.

– Это была не просьба, Вильгельм, – я сделала пару медленных шагов к нему, не отводя глаз, а потом остановилась на расстоянии вытянутой руки от него. – Обращайся.

  Мужчина хмыкнул.

– Ты мне приказываешь?

– Да, – мои губы дрогнули. Кажется, я окончательно тронулась умом, раз уж набралась наглости приказывать чудовищу.

Вильгельм смотрел на меня сверху вниз пронзительным, задумчивым взглядом, а потом его губы изогнулись в подобии улыбки.

– Хорошо, – сказал он и отошел на пару шагов. – Но я предупреждал тебя, – и стал снимать с себя одежду.

Сначала Вильгельм медленно, перебирая пальцами, расстегнул свою белую рубашку и снял ее, бросив на подлокотник. Потом там оказались и брюки.

Мой взгляд скользнул по его телу, а затем быстренько вернулся к лицу – сейчас не время пялиться на мужчину, не хватало, чтобы он еще это заметил. Пусть он и чудовище, но в человеческом виде он хорош.

Когда брюнет остался совершенно голым, он еще несколько секунд смотрел на меня, а потом, из его рта вырвался звериный рык и тело начало меняться.

Кости ломались и вытягивались, перекатываясь под кожей, на руках появились когти, уши заострились и стали покрываться шерстью, как и он весь. Лицо Вильгельма деформировалось сильнее всего – челюсть выдвинулась, приобретая черты волчьей морды.