Пресс-хата для депутата

Конечно, надо двигать туда! И только туда! Хотя и рискованно! Труп мужика все еще висит на мне. То есть я уже абсолютно уверен, что меня подозревают в его убийстве. Уж девица давно заложила меня! Она же мне об этом сама сказала!

Значит, я сейчас приду в эту квартиру на Лесной, а там меня уже ждут! Хвать под белы руки и в кутузку! «Давай, рассказывай, зачем убил гражданина такого-то!» И свидетельские показания на стол. Не сознаюсь, будут применять излюбленный милицейский прием — резиновой дубинкой по хребту. Так обработают, что сознаешься, как миленький. Вот такая перспектива! Безрадостноя, прямо скажем, перспектива!

Теперь я понял, почему не спешил на Лесную, оттягивая этот радостный момент и надеясь, что сам собой вспомню, кто я такой. Но не вспомнил! И значит, придется все же идти в эту квартиру! Будь что будет! Пускай будут бить, пускай посадят. Меня сейчас не это пугает. Меня пугает, что я навсегда останусь никем. Так что ради своего имени, настоящего имени, я готов на все!

Я перешел на другую сторону улицы и отыскал автобусную остановку. К ней как раз подкатил автобус.

— Скажите, он идет на Лесную улицу? — спросил я у женщины.

— Через пять остановок! — ответила она.

Я помог ей подняться в автобус и забрался следом за ней.

Глава 14 Живой труп

Я стоял напротив того самого дома на Лесной улице, откуда ушел тем злосчастным утром, и внимательно смотрел на окна, пытаясь увидеть в них хоть что-то знакомое. Но не видел ничего. И сколько бы я не пялился на него, я так и не заметил ни одной знакомой мне детали фасада. И если бы заметил, тогда бы мог сказать, что я здесь жил. Или бывал. Но пока я этого сказать не мог. Я пересек улицу и зашел в подъезд. Поднялся на лифте на третий этаж, вышел на площадку. Я же хорошо помнил, квартира располагалась на третьем этаже, поскольку я спускался тогда по лестнице и прошел два пролета.

И вот я стою возле двери той самой квартиры. Я помнил, что дверь располагалась именно вот здесь, в углу. На номер я тогда не обратил внимания, поэтому его и не помнил, а вот расположение двери запомнил хорошо. И сейчас был уверен на все сто, что дверь я не перепутал.

Я достал из кармана ключ, с которым не расставался даже в Думе. Он был моим талисманом и путеводной звездой. Этот ключ должен был вывести меня на ту хлипкую грань между прошлым и настоящим, и, кажется, ему это удалось. Неужели, вот эта обычная дверь и есть та грань, за которой начинается прошлое? Я попробовал вставить свой талисман в замок. Я думал, что у меня ничего не получится, и ключ не подойдет. Но, к моему крайнему изумлению, ключ подошел, я провернул его два раза, и замок щелкнул. Все, я пришел туда, куда мне было нужно!

Я собрался с духом, словно перед решительным прыжком в загадочное никуда, в котором может произойти все, что угодно, и открыл дверь.

Дальше произошло то, от чего у меня волосы встали дыбом, мурашки побежали по спине к ягодицам и сами собой задрожали пальцы обеих рук, как будто я испытывал жуткое похмелье после недельного запоя. Но я ведь был абсолютно трезв, и значит, дрожал я от испуга. Самого настоящего животного ужаса.

Потому как за дверью стоял труп.

И смотрел на меня чистым невинным взором.

То есть за дверью в прихожей находился тот самый молодой мужчина в белой рубашке и галстуке, который в то злополучное утро, когда я потерял память, отдыхал в кресле с кровавой дыркой в виске. Но сейчас он был розовощекий и улыбчивый, взгляд его был удивленно-радостный, а на губах играла едва заметная усмешка. Причем, дырку в его голове аккуратно залепили каким-то телесным материалом, так что ее даже не было видно. Или же эта дырка и вовсе отсутствовала — сейчас я был не в том состоянии, чтобы выяснять такую интимную подробность.

— Ты что, позвонить не можешь! — громко спросил «труп» человеческим голосом и даже показал пальцем на кнопку звонка. — И вот в замке ковыряется!

У меня подкосились ноги, и я почувствовал, что если сейчас не сяду, то упаду на пол, как бревно, и буду лежать, пока меня не поднимут. Мне захотелось тут же уйти, убежать, скрыться, спрятаться, только не видеть этого улыбающегося покойника. Все это начинало походить на реальный кошмар, но я наслаждался им отнюдь не во сне, а наяву. Может быть, вслед за потерей памяти у меня начинаются слуховые и зрительные галлюцинации! То есть я потихоньку схожу с ума!

— Я… это… я ничего… просто ошибся… извините… — только и смог выдавить я из себя, повернулся на деревянных ногах, шагнул к лестнице и стал быстро спускаться вниз, перескакивая через ступеньки. Споткнулся, зацепившись ногой за ногу, подвернул стопу, но, схватившись за перила, удержался и побежал дальше.

— Стой! — кричал мне вдогонку «труп». — Да постой ты! Подожди! Куда бежишь, дурак?

И я услышал, как за спиной застучали по ступенькам тяжелые шаги. Вот она, поступь командора! Он нагнал меня возле самых дверей, схватил за локоть, потянул на себя. А я уже открыл дверь и хотел выбежать на улицу, на свежий воздух, потому что решил, что от подъездной духоты у меня поехала крыша.