Пресс-хата для Жигана

Угрозу Мармелад проигнорировал. Спокойно посмотрел на насупившегося деда, похожего на облезлого филина, и, сплевывая в ладонь косточки от маслин, спросил:

— Что за работа?

— По профилю, Кеша. По профилю… — пряча улыбку, ответил Кащей.

На прощание церковный староста снабдил гостя деньгами. Это были не мятые рубли из церковной копилки, а полновесные американские доллары, извлеченные из пачки, перехваченной лентой банковской упаковки.

Вручая подъемные, Кащей посоветовал:

— Ты бабками-то не сори. Я ведь не сироте подаю, аванс проплачиваю. Бабло отработать придется. От халявных денежек крышу сносит, а от заработанных мозги в нужном направлении крутятся. Так что не шикуй. Свечечку за упокой родителя в церкви поставь. Обедню закажи. Помяни, как следует, батяню.

— Ладно, — кивнул Мармелад, спускаясь с крыльца. — Когда на работу являться?

Смерив гостя взглядом, церковный староста махнул короткопалой пятерней, украшенной вытатуированными перстнями.

— Отдыхай служивый. Работа подождет.

Через неделю Кащей вызвал Мармелада к себе. Встреча состоялась на берегу реки, где старик удил рыбу. Устроившись в зарослях, окружавших старицу, Кащей раз за разом забрасывал блесну, рассчитывая поймать щуку.

— Люблю за зубастой погоняться. Хитрая рыбина, но жадная А по жизни надо уметь делиться, — распутывая зацепившуюся за камыш леску, с легким недовольством бормотал старик. — Тут один чурбан делиться не хочет. Я по-хорошему объяснял. Все расклады подбивал. Пытался добазариться с урюком, а он ни в какую. Уперся рогом. Предъяви непонятные мне лепит. Говорит, я на чужую долю лапу положил. А я, Иннокентий, никогда на чужое не зарился. Но как говорится: чужой землицы нам не надо, но и своей ни пяди не отдадим…

Брошенная блесна сверкнула на солнце и скрылась в воде. Поставив удочку на распорку, Кащей достал из кармана куртки фотографию. На ней был запечатлен бородатый толстяк азиатской наружности в окружении плечистых парней и длинноногих блондинок

— Вот, сынок Этого урюка завалить надо… По силам задачка, — без долгих предисловий, прямо в лоб, выдал дед, чья худоба и тщедушность и впрямь делали его похожим на известного сказочного персонажа.

Мармелад посмотрел на потенциальную жертву и вернул фотографию рыбаку.

— Трудно подобраться к чурке? — поинтересовался он.

Внимательно следя за вяло покачивающимся на воде поплавком, Кащей ответил:

— Непросто. Кое-какие наводки я дам. С инструментом могу подсобить. А дальше сам колоду тасуй. Башку тебе не зря к плечам приварили. Покумекай соображалкой. А я в долгу не останусь…

Этнический узбек по прозвищу Сулейман, контролировавший распространение наркотиков в городах Подмосковья, отмечал в загородном ресторане свое пятидесятилетие. Заведение, расположенное в березовой роще, плотно охраняли люди наркоторговца. Все подъезды к ресторану были заблокированы. Каждую машину, каждого пассажира тщательно проверяли.

Примерно через четыре часа после начала пиршества, когда в зале уже царила пьяная неразбериха, к ресторану подкатил голубой фургон. Внутри грузовой «Газели» истошно блеяли перепуганные барашки. Заглянувший внутрь охранник спросил водителя:

— Ты чего привез?

Поставщик, крепкий парень со шрамом над верхней губой, объяснил:

— Свеженину на шашлыки.

Охранник по рации попытался выяснить, кто заказывал баранов. Запарившийся шеф-повар, боявшийся потревожить гостей, схватился за голову.

— Может, это причуды Сулеймана, — сдвинув на затылок накрахмаленный колпак, сказал он помощнику. — У нас в меню шашлыки из осетрины, перепела на вертелах, маринованная оленина

Помощник шеф - повара, ответственный за праздничный торт, отмахнулся.

— Хрен поймешь этих азиатов. Может, им в кайф рожи в бараньем жире пачкать? Пусть пропустят эту отару. А то потом нам отдуваться придется. Сулейман, как напьется, совсем дурным делается.

Охранник тщательно обшмонал поставщика. Забравшись в машину, телохранитель наркоторговца осмотрел каждый угол, даже под сиденья заглянул. Убедившись, что все в порядке, пропустил «Газель» на охраняемую территорию.

Так Мармелад пробрался на вечеринку.

Поставив машину возле черного хода, он вошел в ресторан, точнее, в его служебные помещения. По коридорам суетливо бегали официанты в униформе, работники кухни и прочая обслуга.

Заметив, что один из официантов отклонился от традиционного маршрута, пролегавшего между кухней и залом, Мармелад последовал за ним. В туалете для персонала, находившегося в конце длинного узкого коридора, двоим было тесновато. Официант заперся в кабинке, а Мармелад стал около умывальника. Подставив под струю воды ладони, терпеливо ждал, пока официант справит нужду. Когда тот наконец «отстрелялся», Мармелад как бы вскользь спросил:

— Когда торт подавать будут?

— Да скоро уже, — встав в очередь к умывальнику, ответил официант. — Свечами оформим и повезем. Главное, в темноте не облажаться. На какого-нибудь гостя не наехать.

— А что, и свет выключать придется? — стряхивая капли с ладоней, поинтересовался Мармелад.