Пресс-хата

Со сдавленным стоном Крымов проснулся, порывисто сел на постели, машинально схватился за горло и долго не мог прийти в себя, судорожно хрипя, вздрагивая и обводя уютную, изысканно обставленную спальню шальными выпученными, налитыми кровью глазами. По прошествии получаса он все ж таки успокоился, мысленно списал привидившийся кошмар на последствия недавно перенесенной простуды, но снова заснуть не сумел (едва закрывал глаза, начинала мерещиться проклятая заточка). В результате Семен Афанасьевич остаток ночи провел без сна: расхаживал взад-вперед по комнате, ругался вполголоса, временами морщился от ноющей боли в печени... В восемь утра, гораздо раньше, чем обычно, он распорядился подать диетический завтрак (жиденький чаек, рыбная котлетка, манная кашка), а затем принялся обдумывать план действий на ближайшие дни, сводившийся главным образом к нейтрализации тех, кто так или иначе мешал олигарху. Наиболее опасными на данный момент Крымову представлялись крупный бизнесмен Дмитрий Олегович Осипов и своеобразное исключение из правил – непродажныймолодой журналист Андрей Воронин. Эдакая «белая ворона» в огромной стае беспринципных газетно-журнальных писак, торгующих собой хуже последней шлюхи с панели. Деятельность Осипова вольно или невольно, но крупно мешала финансовым махинациям Семена Афанасьевича, а Воронин дерзнул начать самостоятельное журналистское расследование и, по «оперативным сведениям», вплотную подобрался к некоторым темным, воняющим кровью делишкам господина Крымова... Итак, первый непосредственно угрожал материальному благополучию денежного магната, а второй мог угробить надежды олигарха на вожделенную депутатскую неприкосновенность (Семен Афанасьевич баллотировался кандидатом в депутаты Государственной Думы третьего созыва). Конечно, репутация Крымова была достаточно замарана и без участия Воронина: при Примакове он получил повестку на допрос в генпрокуратуру (правда, после отставки Евгения Максимовича благополучно выкрутился), недавно ему отказали в выдаче въездной визы в Швейцарию... Однако разоблачения Воронина, подкрепленные кропотливо собранными документами, представляли серьезнейшую угрозу, чреватую если не тюремными нарами (при нынешних властителях Кремля уголовное преследование могущественного олигарха, пожалуй, исключалось), то уж сокрушительным провалом на выборах – точно! Короче, в целях самосохранения олигарху требовалось срочно обломать обоих.

С подачи Крымова пресса, радио и телевидение уже проводили беспрецедентную травлю Осипова. У Дмитрия Олеговича, как почти у любого отечественного бизнесмена высокого полета, имелось немало сомнительных штрихов в биографии, к которым можно прицепиться и, усердно потрудившись, раздуть до злодеяний вселенского масштаба.

Одновременно господин Крымов ненавязчиво дал понять супротивнику, откудаветер дует и чтонужно во избежание дальнейших злоключений предпринять, но тот, судя по некоторым признакам, хоть и испугался порядком, намеку олигарха не внял или не захотел внять, чем привел Семена Афанасьевича в совершеннейшее неистовство, особенно остро проявившееся сейчас, после тяжелой, дурно проведенной ночи.

– Сгною тварюгу поганую! – яростно захрипел господин Крымов, с размаху шарахнув об пол фарфоровую чашку с остатками слабо заваренного чая. – С дерьмом смешаю! Изведу! Кишки, блин, выпущу да на уши намотаю! Мать-перемать!!! – Далее олигарх разразился длинной грязной замысловатой тирадой. Матюгался «известный предприниматель» не менее пяти минут и, лишь относительно облегчив душу, оборотился мыслями непосредственно к Воронину... На журналиста тоже свирепо обрушились «демократические» СМИ, но, в отличие от Осипова, ничего особенного за «белой вороной» не числилось (недаром ведь она белая), и, кроме облыжной клеветы, ничего ему на голову вылить было нельзя. Господин Крымов отнюдь не являлся дураком (безмозглые олигархами не становятся), а потому отчетливо понимал: для успешной дискредитации человека нужно основывать нападки телевизионно-газетных прессовщиков на пусть крохотных, но фактах. В противном случае никто, кроме полных дебилов, в это не поверит. «Придется применить к Осипову с Ворониным крайние меры», – пришел к умозаключению Семен Афанасьевич, взял телефон и набрал мобильный номер своего пресс-секретаря, по совместительству высококвалифицированного специалиста по части различного рода «деликатных» поручений, в общем, сверхдоверенного лица Михаила Задворенко.