Пресс-папье

– Не могу, мистер Холмс! – простонал наш посетитель. – Вообще-то у меня прекрасная память на лица, но этот был так закутан – погода-то холодная, – что мне не удалось его рассмотреть. Судя по голосу, он еще молод, но я могу и ошибаться. И еще…

– Да?

– Возможно, это моя фантазия, но я готов поклясться, что, когда кеб рванул с места, где-то зазвучал смех. Я решил, что хохочут студенты-медики, которые только что въехали в дом по соседству и ведут себя в высшей степени громогласно, однако я не могу отделаться от ощущения, что смеялся именно возница. Что бы это могло значить, мистер Холмс?

– Смеялся, говорите? Это очень важная подробность. – Холмс встал с кресла и принялся расхаживать по комнате. – Вы упомянули студентов, мистер Босни. А кто еще живет по соседству с вами?

– Люди все больше тихие и благоприличные, в основном стряпчие и биржевые маклеры. От нашей улицы недалеко и до Иннзов, и до Сити.[143] Впрочем, я не могу сказать, что близко знаком с кем-либо из них. Полковник Харкер, который живет в соседнем доме, недавно вернулся из Индии и привез с собою целый штат туземных слуг, на которых в гневе орет так, что стены трясутся. Мы с ним за все время и парой слов не перемолвились. А помимо всего прочего, он уехал на Рождество в Хэмпшир, так что вряд ли может иметь какое-то отношение к этой истории.

– Что же, мистер Босни, – сказал, застегивая плащ, Холмс, – я готов заняться вашей задачкой.

– Премного вам благодарен, мистер Холмс!

– Вставайте, Ватсон, давайте-ка съездим в Грейз-Инн и поглядим, что нам удастся там отыскать.

* * *

Вскоре кеб уже мчал нас по темным лондонским улицам. Шерлок Холмс и Каллифорд Босни смотрели в окно на тонущие в тумане проспекты и переулки столицы, первый – с интересом, второй – с почти комической нервозностью. Холмс сосредоточенно курил набитую вонючим дешевым табаком трубку и перечислял названия всех улиц, пересекавших Юстон-роуд, по которой мчался наш экипаж. Я уже говорил, что друг мой прекрасно знал топографию Лондона, от самых нищих и зловещих переулков в восточной части города до широких, помпезных площадей и проспектов в западной. К моему удивлению, мистер Босни тоже оказался знатоком столицы. Они увлеченно беседовали о своей любви к великому городу, и Босни даже удалось удивить Холмса какой-то исторической подробностью или местной легендой, которой тот раньше не слышал.

– Право слово, мистер Холмс! – воскликнул мистер Босни. – Лондон – живое существо, уж я-то знаю. Каждый житель – отдельная клетка этого огромного организма, и все они связаны между собой. Самый жалкий пьянчужка из Лаймхауза и самый напыщенный вельможа с Гровнер-сквер[144] связаны воедино и оживотворяют друг друга. Вы считаете меня фантазером?

– Вовсе нет, дорогой сэр, – откликнулся Холмс. – Потому что я строю всю мою работу именно на этом факте. Что есть преступление, как не болезнь? Моя задача – поставить диагноз. Как вот Ватсону вздутый зоб говорит о недостатке железа в организме, так и я могу вычитать в обтрепанной манжете убийство, случившееся в предместье. Смерть, наступившая в Хаундсдитче, не заставит обитателей Белгравии[145] и бровью повести, но только они ошибаются, полагая, что не причастны к ней.

– Мистер Холмс, мы с вами родственные души! – самым искренним тоном произнес мистер Босни. – Да и теперешнее время года – самое подходящее для таких рассуждений.

– А вот что до этого, мистер Босни, – промолвил Холмс, бросив на меня безрадостный взгляд, – должен сознаться, что к Рождеству с его ненастной погодой и дежурным лицемерием я отношусь весьма холодно.

– Надо же, – не без удивления отозвался наш спутник, – да вы один в один… а, вот и Грейз-Инн. Нет, вы полюбуйтесь, наконец-то они вывесили объявления о том, что столбики окрашены. Доброго здоровья, Том! – Последние слова были обращены к юному метельщику, который ловко подскочил, чтобы открыть дверцы кеба, за что и получил от Босни несколько мелких монет.

Я посмотрел на плотный поток экипажей, который тек мимо нас, пересекая Грейз-Иннроуд, и сердце у меня упало. Неужели Холмс надеется извлечь одну-единственную стопку бумаги из этого безмерного человеческого хаоса?

Когда Холмс приступал к расследованию, его вялость и задумчивость неизменно сменялась кипучей энергией и повадкой он начинал напоминать спущенную со своры гончую.

– Это, сколько я понимаю, и есть ваша улица? – поинтересовался он у нашего спутника. – Джонз-стрит, если не ошибаюсь.

– Совершенно верно, но мой дом стоит несколько дальше, а там, перед перекрестком с Гилдфорд-стрит, улица меняет название, – ответил мистер Босни, пытаясь вприпрыжку поспеть за Холмсом, который шагал вдоль ярко освещенной магистрали. – Прошу вас, зайдемте ко мне, выпьем по бокалу горячего пунша.

– Спасибо, лучше потом. Итак, кеб стоял вот здесь? Да, именно здесь. Нам повезло, дождя сегодня не было.