Пресс-центр

- Да. Особенно если собирались представители разноязычных стран...

- Господин Грацио приглашал вас когда-нибудь на ужин?

- Только с компанией.

- Вы знали его близких друзей?

- Как вам сказать... По-моему, близких друзей у него не было, инспектор. Я знаю, что он уезжал отдыхать - дней на пять, не больше - на свою яхту в Палермо... Там не бывал никто из его служащих... Он был со всеми очень добр и ровен... Нет, я не знаю его близких друзей.

- А какими были его отношения с господами Бланко и Уфером?

- Это его... Как бы сказать... Я не уверена, являлись ли они его компаньонами, но, мне кажется, он доверял этим людям и делал с ними серьезный бизнес.

- Какого рода?

- Господин Грацио никогда и никому не рассказывал о своем бизнесе, инспектор, это не принято.

- Вы хорошо знакомы с этими людьми?

- Нет. Поверхностно.

- Вы хорошо относились к покойному?

- Очень.

- Вы не хотите помочь мне в установлении истины?

Женщина снова закурила; пальцы ее не дрожали больше, но лицо было бледным и глаза тревожными.

- Я готова помогать во всем, инспектор.

- Меня интересует любая подробность, любое ваше соображение о случившемся... Может быть, вас тяготит что-то, вы подозреваете кого-либо?

- Нет.

- Вы считаете, что у Грацио были веские причины уйти из жизни?

- У каждого человека есть своя тайна.

- Вы не замечали каких-либо аномалий в его поведении за последние недели или месяцы?

Женщина покачала головой, ничего не ответила.

- Вчера по телефону вы говорили, что все случившееся ужасно, что это невозможно, он так любил жизнь и все такое прочее... Господин Грацио был человеком настроения?

- Нет, он был человеком дела, там настроения невозможны.

- Почему господин Грацио мог решиться на такой страшный шаг, фрау Дорн?

- Я не знаю...

- Скажите, пожалуйста, на последних совещаниях вашего наблюдательного совета не было тревожных сигналов о близящемся банкротстве?

- Если бы эти разговоры и были, я не ответила бы вам, инспектор, потому что подписала обязательство не раскрывать секреты концерна в течение десяти лет после окончания работы...

- Я понимаю вас, фрау Дорн... Когда вы беседовали с господином Грацио перед его последним телефонным звонком?

- Это было... Мне кажется, дней восемь назад... Он звонил из...

- Откуда?

- Из Гариваса...

- И что же?

- Продиктовал памятку...

- Это секрет?

- Думаю, нет... О подробностях я вам говорить не стану, но касалась эта памятка - только для членов наблюдательного совета - энергопроекта для Гариваса...

- В ней не было ничего тревожного? Простите, но я вынужден поставить вопрос именно в такой плоскости, фрау Дорн.

- Нет, - чуть помедлив, ответила женщина. - Я бы сказала...

- Что? - подался вперед Шор. - Что бы вы хотели сказать?

- Я бы сказала, что тон памятки был вполне... оптимистичным...

- Вы можете предположить, что могло подвигнуть господина Грацио на самоубийство?

- У всякого человека есть своя тайна... Я уже сказала...

Шор откинулся на спинку кресла, бросил под язык мятную таблетку, потянулся и, нажав на одну из кнопок селектора, спросил:

- Что там с расшифровкой записи беседы? Готова?

- Да, - ответили ему.

- Очень хорошо. Прочитайте мне, пожалуйста...

- Да, но...

- Нет, она не услышит, я переведу разговор на трубку, читайте.

Он не смотрел на женщину, он смотрел в окно, где ее отражение было четким; и сразу же заметил, как она потянулась к сумке и нервно закурила.

Шор сидел, словно каменный, только открывал и закрывал глаза, лицо его иногда сводило гримасой...

По прошествии нескольких томительных минут он сказал:

- Благодарю, Папиньон, молодец.

Положив трубку, Шор повернулся к фрау Дорн и усмехнулся, не разжимая рта.

- Вы все поняли?

- Не-ет...

- Фрау Дорн, вы читающий человек, у вас дома прекрасная библиотека и большую ее часть составляет детективная литература, не надо лгать мне попусту... Поскольку я не очень-то верю в самоубийство вашего босса - говорю вам об этом доверительно, вы не вправе передавать мои слова кому бы то ни было, - мне пришлось взять под опеку и контроль всех тех, кто был близок к Грацио... От греха... В ваших же, кстати, интересах... Если Грацио действительно убили, то и вас шлепнут, как муху... Ясно?! О чем вы говорили с тем человеком, который позвонил вам в отель в девять и пришел в десять вечера? Я хочу, чтобы вы это сказали на диктофон, потому что в противном случае я обращу записанную моим помощником беседу с этим человеком против вас! Вы утаиваете правду от следствия! Следовательно, вы покрываете тех, кто повинен в гибели Грацио! Ну, давайте !

- Я не знаю этого человека... Я не знаю, я ничего не понимаю, - женщина заплакала. - Если тем более вам уже все известно...

- Повторяю, я не желаю вас позорить... Одно дело - вы сами рассказали мне все, а другое - если я вызову вас в суд в качестве человека, который скрывает правду! Говорите, фрау Дорн, можете говорить так, как вам представляется удобным сказать, я вправе представить следствию запись, но могу и не представлять, а передать ваши скорректированные показания.