Пресс-тур

Несмотря на почти бессонную и полную событий ночь, Павел проснулся около девяти утра с мыслями о сыне, о его здоровье. Что, если он отсюда никогда не выберется и не увидит ребенка? На что будет жить его семья? Как жена? Пыталась ли она ему писать и беспокоится ли или злится из-за ссоры и совсем не интересуется его судьбой? Жива ли Кира? С самого начала поездки он испытывал к девчонке младше его на тринадцать лет странную привязанность, в которой не хотел сам себе признаваться.

Он выглянул в заиндевелое окно. В холодном небе висело блеклое солнце, на улице было абсолютно пусто. Батарейка телефона показывала 100 %, Паша оказался одним из счастливчиков, у кого была с собой зарядка, но сети все еще не было. Он выключил, потом включил телефон. Безрезультатно.

Алексей пока спал, похрапывая, поэтому Павел неслышно оделся, затем с опаской выглянул в коридор, проверил, нет ли там кого, кто собирается его сожрать, и только потом пошел в лобби отеля. Теперь внизу дежурили уборщица и норвежец, сменившие Владимира, полицейского и повара, которые завалились спать. Зульфия и Олав. Овчарка Амур дремала около забаррикадированной двери и чутко поднимала уши при малейшем шуме. Павел поинтересовался, нет ли чего на завтрак. Зульфия отошла на несколько минут и вернулась, неся поднос с кофе и парой бутербродов.

– Ешь тут. В ресторане везде кровь, – проговорила она с резким акцентом и отправилась будить администратора.

Пока Павел завтракал, он успел перекинуться парой фраз с норвежцем. Олав уже несколько лет изучал русский язык, поэтому неплохо понимал и даже немного говорил на нем, но уже через пару предложений собеседники перешли на английский. Иностранец приехал сюда неделю назад настраивать новое заводское оборудование. В России он не видел ничего, кроме Краснополярска, – из Бергена прилетел в Петербург, оттуда – сразу в Москву, и сделав еще пару пересадок, очутился здесь, в стереотипной стране из пропаганды – минус тридцать, снег, хрущевки, завод. А теперь и эта кровавая резня в отеле с названием Red North. Впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь.

Несколькими минутами позже пришла Зульфия, вся в слезах, причитая и молясь.

– Покончила-а-а-а с собой, – выдавила она.

Не успев опомниться, они услышали звук двигателя и тормозов со стороны дороги. К входу в отель подъехал джип, из которого вылезла девушка и медленно, осматриваясь, подошла к дверям. Орлов узнал Киру. Сердце Паши радостно забилось.

Следующие несколько часов были чересчур насыщенными. Люди просыпались, завтракали, общались, знакомились и думали, как действовать дальше. Кира взахлеб рассказывала, что с ней произошло со времени бегства из пиццерии. Владимир нашел в номере блокнот и, как архивист, записывал истории выживших. Артем отправился на кухню готовить на всех обед. Леха, как мог, вправил плечо Алексею, оказалось, что он когда-то посещал курсы первой помощи. Амур лаяла и радостно била хвостом по ногам людей, особенно часто подбегая к Семенычу.

Вместе с Лехой Паша сходил в комнату к администратору проверить, что произошло. На кровати валялись пустая пачка из-под снотворного, банка колы и маленькая бутылка виски из мини-бара. Женщина оставила предсмертное послание – не смогла вынести того, что своими руками этой ночью убила обратившегося в тварь ребенка. Судя по записке, где-то в городе у нее осталась больная сестра.

Леха пару раз перекрестился и начал что-то говорить про большой грех, но Паша не слушал. Он вяло смотрел на бледное простое лицо женщины средних лет, с ужасно старомодной прической, и практически ничего не чувствовал. Слишком много смертей. Слишком много потерь. Слишком много стресса. Одна цель теперь – выбраться из Краснополярска и вернуться домой к сыну. Любой ценой.

В разгар обеда кто-то хватился гостя из Хабаровска. Что дело неладно, стало понятно, как только подошли к его комнате – из-под двери по ногам бил холод. Зульфия открыла номер мастер-ключом, и приготовившиеся к худшему, с оружием наготове мужчины, которые пришли целой толпой, обнаружили, что комната пуста, а окно открыто настежь. Никаких следов борьбы не нашлось, по всей видимости, человек сам спрыгнул со второго этажа.

Причины этого идиотского, с точки зрения Паши и многих других, поступка долго обсуждали за продолжившимся обедом, но мотивацию понять не могли – то ли волновался за брата и пошел спасать, то ли боялся сидеть взаперти и отправился искать варианты бегства из города, решив, что у одного будет больше шансов, чем у группы. Как бы то ни было, его они больше никогда не видели.

Собрав все истории выживших воедино, они осознали, что город превратился в одну сплошную западню. Неизвестное количество жителей были заражены чем-то, от чего они теряли рассудок и набрасывались на других. Инфицированные могли быть где угодно – в квартирах, на улице, в общественных зданиях; стать одним из них было просто – получив укус или царапину.