Пресс-тур

Здесь уже почти никого не хоронили, место можно было получить лишь на аукционе или по наследству. Старинное, «немецкое» кладбище, где со времен Петра I погребали неправославных христиан, поразило его особой, мрачно-торжественной атмосферой, едва он приблизился к поблекшей краснокирпичной готической ограде. Гроб к могиле несли под согнутыми весом лет кривыми деревьями, по аллеям, вдоль которых на каждом шагу были видны занесенные снегом скорбные статуи ангелов, изящные мраморные вазы с завитушками, непривычные надписи на латинице и даже часовни и семейные мавзолеи, насчитывающие не одну сотню лет.

Хоронили его дальнюю родственницу, милую женщину, которая нередко навещала его семью в детстве и всегда была к нему добра. Как-то раз она даже приезжала к ним на дачу и отогнала деревенских хулиганов, пытавшихся отобрать у маленького Паши велосипед. Она умерла в глубокой старости при полной ясности ума, так что это событие вызывало лишь светлую грусть, но Павел не мог сдержать рыданий. Этот год его добил.

Вибрация.

Сын. Его сын, о котором он мечтал и которого так ждал, был тяжело болен астмой. Дети у тридцатилетних в их время были аномалией, и когда ребенок появился на свет, Павел был на седьмом небе от счастья. Но длилось оно недолго. Вместо развивающих кружков, социализации с другими детьми, велосипедов, поездок с семьей на море родителей терзали бесконечные дорогостоящие походы к врачам, разговоры о здоровье, пачки лекарств, непрекращающееся мытье полов и уборка, слежение за достаточной влажностью воздуха в доме – и даже любимого британца Гришку пришлось отдать матери.

Вибрация.

Жена. Вероника, которую он так любил, стала совсем чужой. И без того ухудшившиеся после родов отношения с обнаружением болезни сына совсем потеряли радость. Общая беда их не сблизила, наоборот, они погрязли в ежедневных ссорах и скандалах. Он любил жену, жалел, старался понять, сердцем знал, что ей так же тяжело, как и ему, из-за болезни сына, и надо проявлять сострадание, но рассудок говорил, что так продолжаться не может.

Вибрация.

Родители. На старости лет дураки, прожившие лет тридцать вместе, решили развестись. Он даже не знал, как на это реагировать: кроме досады и глубокого недоумения никаких чувств не возникало. А еще ему очень не хватало теплых семейных вечеров, когда он, мать и отец сидели вместе у камина на даче. Когда они сообщили ему о своем решении, он подумал, что это розыгрыш. Но потом отец действительно съехал на отдельную квартиру и теперь, похоже, наслаждался жизнью холостяка, временами появляясь на публике с девушками, приходящимися ровесницами Павлу. Это было неестественно и рушило всю картину Пашиного мироздания.

Вибрация.

В кармане вибрировало и вибрировало. Он зло выхватил телефон: клиент все написывал про подготовку к пресс-туру.

* * *

Владимир сидел у окна и фальшиво играл на пианино. Эта покупка была его новой игрушкой; вообще, он приобрел инструмент для души, но уже подумывал задействовать в одном из своих будущих роликов: вместе они шикарно будут смотреться на фоне хромакея.

«Сделаю разгромный обзор – и в конце фальшивенько так сыграю какую-нибудь издевательскую мелодию, будет вишенка на торте и очередная неожиданная фишечка для подписчиков, может, даже завирусится», – подумал он.

Блогер высунул язык и сделал селфи на фоне пианино – это была еще одна его фишка, селфи с высунутым языком. Сначала такие фото вызывали у всех недоумение, потом бесили, затем его стали издевательски пародировать и передразнивать, всегда подчеркивая излишний вес, а когда его ролики стали набирать по миллиону просмотров, он обнаружил, что люди теперь так делают, стремясь ему подражать. Это лишь уверило его в правильности всех своих поступков.

Владимир оперся на новую трость с набалдашником, раскрашенным в цвета флага Ямайки, и поковылял на кухню варить кофе. В детстве он умудрился попасть в аварию на безлюдной сельской грунтовке: его на скутере сбила машина. Так что теперь он ощутимо прихрамывал на одну ногу. В результате с самых ранних лет Владимир привык ходить с тростью, которая стала еще одной его визитной карточкой. Тростей дома были десятки – он покупал их в России и за рубежом, привозил из пресс-туров, их дарили друзья и рекламодатели его блога, вручали на работе на дни рождения и присылали поклонники из разных уголков страны и бывшего СССР.

Проходя мимо окна, Владимир бросил взгляд на улицу – до горизонта простирались ряды новостроек. К своим тридцати шести он наконец-то скопил на однушку в Новой Москве и теперь обладал пропиской в самом густонаселенном месте России.