Престидижитатор Сталина

Чем хороша середина девятнадцатого века, так это неторопливостью информационных потоков. Практически во всем мире неторопливостью, кроме изрядной части России. Правда про телеграф я знал лишь то, что он был когда-то, но железнодорожные системы связи изучал — и попробовал «воспроизвести» что-то похожее. Получилось очень неуклюже и не очень эффективно: по шести проводам передавалась одна буква, еще один использовался для указания «смены регистра» и один для «контроля четности» — зато изготовленный (с помощью трех инженеров и нескольких тульских умельцев) релейный аппарат даже буквы печатал! Очень неспешно: максимум пять символов в секунду — но, как я понимаю, для нынешнего времени и это было неплохо. Правда для того, чтобы этот «телеграф» заработал, пришлось вдоль железных дорог специальный кабель проложить, причем типа ТЗГ в свинцовой трубе и стальной бронеоплетке. После довольно долгих экспериментов у меня получился двадцатишестипарник, который на специально созданной фабрике выпускался кусками по два километра — а чтобы соединить эти куски в одну линию, пришлось еще год потратить на отработку правильного этих кусков соединения — зато теперь скорость передачи и получения ценной информации выросла на много порядков. И, главное, никто эту информацию не мог перехватить…

Новость о том, что в Крыму полностью уничтожены «союзный» десант вместе со всем флотом, по закрытым телеграфным линиям уже дошла до Петербурга, но до британцев и французов — еще нет. И объединенный флот «союзников» попытался заблокировать Финский залив. Точнее, они попытались заблокировать российский Балтийский флот, скопившийся в Петербурге, а по дороге к русской столице постреляли по прибрежным финским городам и деревушкам (вероятно, считая, что так финны сильнее захотят присоединиться к Швеции), даже высадили десант на Гогланде. А потом три корвета, вышедшие их Усть-Луги, примерно за полсуток потопили все семьдесят пять кораблей интервентов.

В чем разница между британским линкором и моим корветом? Британский линкор — это огромное судно водоизмещением около тысячи ста — тысячи четырехсот тонн, длинной за сорок метров, осадкой свыше пяти метров и экипажем в семьсот — девятьсот человек. И с кучей пушек, от восьмидесяти до ста штук. А мой корвет — это небольшой кораблик с водоизмещением в тысячу шестьсот тонн, длиной всего в семьдесят пять метров, с трехметровой осадкой и экипажем в полтораста человек. И с шестью пушками. Ах да, еще британский линкор деревянный, а мой корвет выстроен из трехсантиметровой броневой стали…

Варить толстую сталь мне пришлось научиться еще когда я большие домны строил. Не сразу, конечно, хорошо получилось — но когда получилось, то сразу в двух ПТУ стали сварщиков готовить. А еще в одном — электриков, которые при нужде и генератор починить могли бы, и вообще умели с электричеством работать. Так что когда пришла пора строить стальные корабли, в сварщиках у меня недостатка уже давно не было. И не только в сварщиках.

Есть замечательное лекарство под названием уротропин. Само по себе оно ничего не лечит, но в организме разваливается на аммиак и формальдегид, и последний всех микробов и приводит к общему знаменателю. А делается этот уротропин очень просто: берется сколько нужно аммиака и смешивается с требуемым количеством формальдегида. На самом деле не очень просто, но все равно проще, чем об этом рассказывать.

Главное достоинство уротропина заключается в том, что если его полить азотной кислотой, то он немедленно превращается в циклотриметилентринитрамин. Тоже вещь очень полезная, народ (в моем лице) ее очень любит и ласково именует гексогеном. И вот если этот гексоген аккуратно смешать в нужных пропорциях с толом и церезином, то заправленный такой смесью снаряд для стамиллиметровой пушки британский линейный деревянный корабль превращает в груду щепок. А вот ядро от пушки британского линкора даже вмятины не оставляет на корпусе русского корвета…

Но сказать, что битва обошлась без потерь с русской стороны, было бы неверно: где-то через час после начала ядро, выпущенное с французского парового фрегата, попало в ствол пушки на одном корвете и пушка испортилась. Вообще-то в трюме лежали и запасные пушки, но в бою их менять было просто некогда.

Где-то через полчаса после начала процедуры избиения младенцев корабли «союзников» начали спускать флаги. Не догадываясь, что в плен их брать вообще-то никто не собирается…

К тому времени, когда все корабли «союзников» превратились в мелко наколотые дрова, из Котки подоспели катера береговой охраны. И ребятишки из береговой охраны отдельно проследили за тем, чтобы интервенты русские берега не осквернили своим присутствием. Как говорится, хорошо, когда над тобой не довлеют традиции: экипажи моих корабликов на Балтике набирались полностью из рыбаков Белого моря, а там ребята сантиментами не страдают. В особенности по отношению к британцам: в Белом море и на Мурмане джентльмены пиратствовали похлесче, чем пресловутые пираты Карибского моря в этом самом море.