Престиж

В феврале означенного года в Лондон приехал уроженец какого-то балканского государства, изобретатель по фамилии Тесла; он собирался представить общественности новые эффекты, открытые им в ходе изучения электричества. Не то серб, не то хорват по национальности, Тесла, по сообщениям прессы, говорил с чудовищным акцентом, но тем не менее готовился прочесть цикл лекций для представителей научных кругов. В Лондоне такие мероприятия – не редкость; как правило, они не привлекают моего внимания. Но тут оказалось, что в Америке господина Теслу считали весьма неоднозначной фигурой; без него не обходился ни один научный диспут о природе и использовании электричества, о чем охотно сообщали газеты. Из них-то я и почерпнул кое-какие идеи.

Моим выступлениям всегда недоставало зрелищных сценических эффектов, которые могли бы, с одной стороны, усилить впечатление от «Транспортации человека», а с другой – затушевать технику трюка. Как сообщалось в колонках новостей, Тесла умел генерировать высокое напряжение, которое давало безопасные искры и вспышки, не вызывающие ожогов.

Тесла уже вернулся в Соединенные Штаты, но его лекции оставили по себе заметный след. Очень скоро в Лондоне, а затем и в других городах состоятельные люди начали понемногу использовать электричество. Тогда оно еще было в диковинку и часто упоминалось в новостях: где-то с его помощью была решена некая задача, где-то выполнена определенная работа и так далее. Вскоре до меня дошли слухи, что Энджер пытается перенять мою «Транспортацию человека», и тогда я решил в очередной раз обновить аттракцион. Надумав использовать для этой цели электричество, я стал присматриваться к содержимому дальних полок в лондонских лавках механических товаров. Мой конструктор Томми Элборн в конце концов помог мне разработать аппаратуру. Потом мы ее долго совершенствовали, дополняя иллюзию новыми деталями, но, так или иначе, в 1896 году невиданный доселе эффект прочно вошел в программу, получившую название «Новая транспортация человека». Она произвела настоящий фурор, взвинтила кассовые сборы и породила множество бесплодных догадок по поводу моего секрета. Иллюзион сопровождался ослепительной электрической вспышкой.

* * *

Вернусь немного назад. В октябре 1891 года я женился на Саре Хендерсон, с которой познакомился на благотворительном вечере в ночлежке Армии Спасения. Эта девушка оказалась в числе добровольных помощниц и в антракте по-свойски зашла ко мне на чашечку чаю. Ей запомнились карточные фокусы, которые я показывал в первом отделении, и она стала шутливо упрашивать меня повторить их для нее одной, надеясь разглядеть, как это делается. Она была так молода и хороша собой, что я уступил, а потом и сам получил огромное удовольствие от ее неподдельного изумления.

Тогда я показывал ей фокусы в первый и последний раз. Наше чувство крепло и затмевало собою мои карточные манипуляции. Мы стали встречаться регулярно и вскоре признались друг другу в любви. Сара прежде не имела никакого отношения ни к мюзик-холлу, ни к варьете; вообще говоря, она происходит из весьма благородного семейства. Ее преданность мне безгранична; когда отец стал грозить, что лишит ее наследства (и, разумеется, осуществил свои угрозы), она осталась со мною, несмотря ни на что.

После свадьбы мы сняли меблированные комнаты в Бейсуотере, и вскоре ко мне пришел успех. В 1893 году мы купили просторный дом в Сент-Джонс-Вуд, где живем по сей день. Тогда же у нас родилась двойня, Грэм и Элена.

Я взял за правило не смешивать работу и семейную жизнь. В то время, о котором идет рассказ, я вел свои дела из конторы и мастерской на Элджин-авеню и никогда не брал Сару на гастроли. Когда же я выступал в Лондоне или готовил новую программу, мы жили вместе с нею дома, в тиши и покое.

Нужно особо ценить благодать домашнего очага в свете того, что случилось позже.

Мне продолжать?

* * *

Думаю, да; непременно. Полагаю, для меня не секрет, что я имею в виду.

* * *

Я дал в театральные журналы объявление о найме ассистентки, потому что моя постоянная помощница, Джорджина Харрис, собралась замуж. Мне всегда внушали ужас те перипетии, которые связаны с приходом нового члена труппы, тем более такого незаменимого, как сценический ассистент. Получив по почте заявление от Олив Уэнском, я не составил определенного мнения насчет ее способностей и поэтому не торопился с ответом.

В письме говорилось, что ей двадцать шесть лет; мне же хотелось нанять девушку помоложе. Далее она писала, что вначале работала профессиональной танцовщицей, а потом перешла в иллюзион. Известно, что многие иллюзионисты охотно берут в ассистентки танцовщиц, гибких и тренированных; что до меня, я всегда старался выбирать девушек, уже имеющих опыт иллюзионных выступлений, а не тех, кто уцепился за случайно подвернувшуюся работу. Так или иначе, письмо Олив Уэнском пришло в такой момент, когда найти подготовленную ассистентку было нелегко, и в конце концов я пригласил ее на просмотр.