Престолы, Господства

Начались поиски мисс Глории Таллэнт, которая не вернулась в свою лондонскую квартиру. Мисс Таллэнт не появилась на премьере «Танцев до рассвета», в которой она должна была играть главную роль. Была поднята тревога, когда актриса не явилась на генеральную репетицию в последний четверг и посыльные из театра не обнаружили её по домашнему адресу. Когда она не возвратилась в квартиру к следующему утру, полиция была поставлена в известность, и был объявлен розыск. В последний раз мисс Таллэнт видели в десять утра 1-ого марта. На ней было тёмно-синее пальто с лисьим воротником и коричневая шляпка. Полиция обращается к общественности за информацией и просит связаться с ней любого, кто видел мисс Таллэнт после десяти утра 1-го марта или кто знает о её передвижениях за несколько дней до этого. В отсутствие мисс Таллэнт роль Синтии в «Танцах до рассвета» исполняет мисс Мици Дарлинг. (См. статью нашего театрального критика на стр. 6.)

Статья сопровождалась фотографией пропавшей женщины: светловолосая, довольно капризная и красивая, в платье с открытыми плечами. Выглядела она модно. Аура знаменитостей театра и экрана пронизывает всё, думала Харриет, которой это лицо смутно напомнило кого-то: может быть, Грету Гарбо?

Недолго Розамунда оставалась на первых страницах, с горечью подумала Харриет. Она убрала газету в сумку, решив более подробно изучить её позже: она торопилась на последний сеанс к Гастону Шаппарелю.

— Что ж, мадам, я вижу, что случилось quelque chose d’'eclatant, [141] — сказал он, когда Харриет приняла требуемую позу. Она не была трудной: нужно было просто стоять с открытой книгой в руках и смотреть на художника. Холст, над которым он работал, стоял под углом, и она не могла его видеть. — Что произошло? Надеюсь не революция в системе канализации?

— Нет, тема этой недели — трупное разложение, — сказала Харриет из вредности.

— Но к этому вопросу вы не выказываете такого спокойного умиротворения, которое вызывали у вас сточные воды, — заметил художник. — Повторяю, мадам, что-то произошло.

— Питер уехал, — сказала Харриет. — Именно это обнаружили ваши сверлящие глаза?

— Но вы же ему доверяете, non? [142] Вы ждёте его, как преданный Окассен? [143]

— Ну, да. Жду.

— Тогда сконцентрируйтесь на его возвращении. Ca doit donner un beau regard. [144]

Харриет промолчала. Было бы легче думать о возвращении Питера, если бы она знала, где он, и когда вернётся. Так или иначе, она ожидала, что законный брак положит конец взлётам и падениям в чувствах, присущим состоянию любовника. И всё же ей следовало знать, как она уязвима: разве не сама она когда-то сказала мисс де Вайн, что, если однажды уступит Питеру, то сгорит как солома? И вот теперь она здесь весело пылает под безжалостным пристальным взглядом Шаппареля, что ей не очень-то нравилось. Конечно, то, что он видел её насквозь, заставляло чувствовать себя оскорбительно прозрачной. Но что он видел?

Она обратила внимание на хаос, царящий вокруг. Студия Шаппареля была своего рода материальным аналогом её жизни до Питера. В центре расчищено место для работы. Всё вокруг, сложенное около стен, представляло собой груды и груды вещей, сдвинутых в сторону, отставленных, упавших и лежащих неизвестно как давно, лишь бы они не захламляли место, необходимое для мольберта, холста, задника и стола с рядами тюбиков с краской. Холсты, старые и новые, всевозможные подставки, стулья и табуреты, коробки, — всё скапливалось без какой-либо видимой системы. В некоторой степени ей было здесь даже комфортно. Проживание на свободном пятачке среди хаоса стало привычкой. Проблема состояла в том, что, рано или поздно, приходилось делать уборку. Она улыбнулась, подумав о том, что теперь вне её волшебного рабочего круга вместо хаоса и страданий были порядок и свет.

— Теперь лучше, — заметил Шаппарель. — Но, пожалуйста, улыбайтесь только рассудком.

Минуту спустя он сказал:

— Этот секрет — я не думаю, что он касается только cong'e du mari. [145] Произошло что-то ещё.

— Нет никакого секрета, месье Шаппарель.