Преступление

Я притворилась, что тоже только что ее заметила.

— Боже! Ты ли это, Фэй? А я тут все по дому. Ты ведь знаешь, каково вести хозяйство.

— Ну еще бы.

— На себя и времени-то не остается. Неделями из дому не выходишь.

— Надо выползать, Марта. Такое домоседство женщину старит.

— Да наверное. Только женщина и должна выглядеть как женщина. По-моему, нет ничего смешнее, чем если зрелая особа пытается разыгрывать из себя подростка. — Я усмехнулась пренебрежительно, оглядывая ее сверхтесный свитерок и медленно переводя глаза на тугие черные брючки. — Да, вспомнила, — сказала я. — Надо мне сменить стиральный порошок. От старого у меня все садится.

— Дорогая, но ты же не будешь говорить, что стирала в машине это прелестное платье! И потом, по-моему, ты просто немножко поправилась. — И она усмехнулась небрежно, глядя на мою одежду, как будто видела ее в первый раз.

Впрочем, это можно понять. Она так давно не носила платьев, что забыла, как они выглядят.

— Ты не в школу ли? — спросила она. — Надеюсь, у Боба кончились неприятности.

— Неприятности? Нет, хорошо иметь сыновей. Никаких хлопот. Я только выскочила в магазин.

— Пари держу, ты собралась сделать перманент. Почему бы не дождаться холодов? Может, волосы станут погуще.

— Нет, я не собираюсь делать больше никаких перманентов. Приходишь туда, и те же самые мастера, что только что прыгали возле какой-нибудь старой клячи, тут же принимаются за тебя. Как последний раз, помнишь? Нет, кажется, мы ходили не вместе: ты как раз оттуда выходила, а я входила. И вот они только что закончили с такой дамочкой и занялись мной. И Боже мой! Какая вонь! Я потом никак не могла отделаться от этого ужасного запаха.

— Все зависит от привычки. Помню, у нас работала старая негритянка, так она пользовалась черной краской. И знаешь, Марта? Она не выносила запах красной или любого другого цвета.

— Ну ладно, — сказала я. — Я, пожалуй, пойду. Приятно было повидаться, Фэй.

— Ты не видала Джози, а? — спросила она. — У нее заболело горло, и я оставила ее сегодня дома, и только на минутку отвернулась, как она куда-то рванула.

— Ой, это скверно. Можно подхватить воспаление легких, бегая раздетой.

— Она одета. — Фэй слегка зарделась. — В такой хороший осенний день нечего укутывать ребенка.

— Ну, о ней бы я особенно позаботилась, — сказала я. — С такой большой… э-э… грудной клеткой, как у нее, очень легко заболеть.

— А что, Боб не пошел сегодня в школу? — спросила Фэй. — Может, он ее мог видеть.

— Боб в школе, — ответила я. — И он ее не видел, это точно.

— Но он здесь не проходил, я его не могла пропустить.

— Он, по старой памяти, пошел другой дорогой. Хотел отца проводить до станции.

— Все же интересно. Кто-то в сине-белой куртке мелькал внизу, в каньоне.

— Сине-белых курток полно, — отвечала я.

Фэй кивнула и вперилась в улицу отсутствующим взглядом.

— Что за девчонка, куда она могла подеваться?

Я стала ей что-то советовать, да понапрасну. Когда кто-то беспокоится о ребенке, лучше не встревать.

— Может, она в конце концов решила отправиться в школу, — сказала я. — Стала бы она тогда убегать, ничего не сказав?

— Разумеется. А должна была бы. У меня теперь вот голова кругом.

— Так надо позвонить в школу и спросить, — предложила я.

— О нет. Я уверена, что она там, дрянная девчонка! И разозлится страшно, если я стану звонить и проверять. И начнется: ну, мать, тебе бы надо понимать и все такое прочее. А потом неделю не будет со мной разговаривать.

— Ах, как я понимаю тебя, Фэй. Сделаешь какое-нибудь замечание Бобу — просто по-родственному, а он ведет себя потом, словно ты враг номер один.

— Знаешь, Марта, — подхватила Фэй, — если б я так обращалась со своей матерью, как Джози…

— Или я со своей. Правда, мне бы никогда в голову не пришло поступать как Боб…

— Слушай, — предложила она, — как насчет кофе? У меня есть те чудные свежие ореховые рулетики, которые ты, помнится, всегда любила.

— Почему бы и нет.

Вот так я и пошла, и мы пили кофе с рулетиками и мило болтали. Когда ей хочется, Фэй может быть очень любезной, и я первая готова это подтвердить.

Чуть не в полдень я вдруг вспомнила, что в одиннадцать собиралась повидать мисс Брендедж.

Я вскочила и сказала, что мне пора идти, а Фэй спросила, почему бы не отложить покупки до завтра. Но, думаю, она знала, куда я собралась на самом деле, и задерживала меня лишь из вежливости. Да, она могла быть очень милой.

Я торопилась в школу и, хотя опаздывала, чувствовала себя очень хорошо. Вам бы даже в голову не пришло, что я еще пару часов назад собирала себя по кусочкам.

Для меня это типично. Плохое начало — хороший конец. Скверный старт — удачный финиш.

Со мной почти всегда так.

Глава 4 Марта Тэлберт