Преступление без наказания (сборник)

— Все равно, — начала я, помолчав, — это ведь не повод убивать меня за то, что я интересуюсь этим преступлением. Если убивать всех, кто задает вопросы, никаких кирпичей не хватит.

Глава 9

— Не забывай, что он — пока только кандидатура в подозреваемые, — предупредил меня Виктор. — К тому же ты могла задать какой-то особенно неприятный ему вопрос или сказать что-то в том же духе. Вспомни, о чем вы говорили.

— Да ничего особенного, — неуверенно сказала я и задумалась. — Да нет, во всяком случае, заметно он никак не прореагировал. Хотя и слушал наш с Настей разговор. Может, в нем ему что-то не понравилось? Ты знаешь, она так плакала и почему-то во всем винила себя Говорила, что ушла от Степана не вовремя… Ну ладно, если бы он сам свел счеты с жизнью, но ведь Степе помогли отойти в мир иной.

— Можно бросить человека вовремя? — сухо поинтересовался Виктор. — Зато вот тебе и мотив — убийство из ревности.

— Так она же, наоборот, ушла от Степана к Алексею, чего ему ревновать?

— А может, она решила передумать и вернуться?

— Вот что мне совсем не нравится… По словам бабушек, Настя вышла из дома с Алексеем практически сразу после моего ухода и больше с тех пор не возвращалась. И если мы имеем дело с убийством на почве ревности, то как бы ей не пришлось играть роль Дездемоны.

— В принципе разделяю твое беспокойство, однако уверен, если он не убил ее сразу, теперь и подавно вряд ли на это решится. Пойти на преступление и в результате остаться ни с чем. Судя по твоему рассказу, этот Алексей не производит впечатления человека, готового поступиться своей выгодой ради принципов.

— И все равно, — упрямо повторила я. — Я опасаюсь за безопасность девушки, мне интуиция подсказывает, что с ней произойдет что-то нехорошее.

— А где была твоя интуиция, когда на тебя кирпичи падали?

Я не стала утруждать себя ответом на этот бестактный вопрос и просто отломила кусочек шоколадки.

— Где же Фима? Уже десять. Считай, ночное время, по закону — никаких следственных действий.

Допрос окончен.

— Хотел бы я послушать, — пробормотал Виктор. — Завтра утром надо будет проверить все гайки на твоей машине.

— Считаешь, мне устроят автокатастрофу? — с сомнением спросила я. — Вообще-то я не езжу по городу с такой скоростью, чтобы авария закончилась смертельным исходом.

Но почему-то спорить с Виктором не хотелось: надо — значит, надо. В конце концов, так и ему, и мне будет спокойнее. Наконец раздался звонок в дверь. Открывать отправился Виктор, я же по-королевски возлежала на своих подушках, продолжая аристократически потягивать через соломинку чай.

Фима не заставил себя ждать, явив моему взору букет цветов и плюшевого котенка Сначала я, как и полагается избалованной даме, благосклонно кивнула, потом не выдержала и потянулась за подношениями. Виктор — кошмар, я совсем его задергала! — был отправлен за вазой, я же вцепилась в мягкую игрушку, чувствуя, как на моем лице расцветает совсем не подобающая случаю счастливая улыбка. Но вот цветы поставлены в воду, глупые восторги загнаны внутрь, Фима размешивает сахар в своем стакане.

— Ну, чем порадуешь? — каким-то обреченным тоном спросила я.

— Честно? — он поднял голову и посмотрел на меня. — Если бы я не знал так хорошо Кряжимского, то и не сомневался бы, что убийца именно он.

Все свидетельствует против него: показания соседей, шум ссоры, который они слышали, пистолет, найденный у него дома, — скорее всего, орудие убийства. У него было оружие?

— Ничего об этом не знаем, — сказала я, а Виктор молча кивнул в знак согласия. — Но во всяком случае, он никогда не упоминал об этом и вообще не слишком интересовался данным вопросом. Вот этот товарищ, — я кивнула на Виктора, — вот он и Ромка иногда любили обсудить что-нибудь этакое, но Кряжимский никогда даже в этих разговорах не участвовал.

— А вы знаете о том, что убитому перед смертью были нанесены телесные повреждения? В частности, грубо говоря, перед самой смертью кто-то хорошо двинул ему в челюсть, а ссадины на правой руке Сергея Ивановича весьма и весьма схожи с теми, которые появляются от контактов с чужими подбородками.

Я с ужасом припомнила, что и в самом деле видела на руке Кряжимского царапины, но тогда как-то не придала этому значения.

— А что говорит сам Сергей Иванович? — как-то уже не слишком желая услышать ответ, спросила я.

— Говорит, что они действительно повздорили, Степа начал психовать, вот и пришлось дать парню в зубы. Интересный способ воспитания, правда? Ни за что бы не заподозрил Сергея Ивановича в том, что он пользуется подобными методами.

— А из-за чего они так разругались? Тебе вообще-то удалось нормально с ним поговорить?