Преступление без наказания

– Через этот пролом, проем, отверстие, дырку – не знаю, как правильно ее назвать, проходили все здесь присутствующие, – обтекаемо заметил он, – и это произошло уже после совершения убийства. Обращаю ваше внимание на этот момент, господин капитан!

– А это известно из показаний все тех же присутствующих, и нет ни одного свидетельства со стороны, – все так же мило улыбаясь, проговорил капитан; и вот тут-то Фима взвился, словно только ждал этой реплики.

– Какие у вас есть основания для подозрений? – закричал он, снова размахивая руками и выпячивая грудь. – Вы позволяете себе непростительные и опасные намеки! Я вам не угрожаю ни в коем случае, но смотрите сами Оцените последствия!

– Я ни на что не намекаю, господин адвокат, – возразил Зеленцов. Казалось, он нарочно начал провоцировать Фиму, таким образом отыгрываясь на нем за его выступления.

– Я рассматриваю все возможные варианты. – Капитан многозначительно загибал пальцы. – Видите, сколько их будет? А вы мне должны быть благодарны за то, что я вам подсказываю возможные варианты движения следствия.

– Спасибо, учту. Надеюсь, меня вы не подозреваете? – хмуро поинтересовался Фима. Капитан в ответ загадочно улыбнулся.

– Ага! Я все понял! – сказал Фима и, презрительно оттопырив губу, произнес:

– Но у вас этот фокус не пройдет по определению.

– Можно узнать почему? – спросил капитан. – Я не собираюсь лично вас ни в чем подозревать, но мне интересно было бы узнать, откуда у вас такая уверенность?

– От знания законодательства, дорогой мой, – ядовитым тоном сказал Фима. – Я адвокат Ольги Юрьевны, а адвоката не имеют права допрашивать по делу, в котором он представляет клиента. Вот так-то! Можно считать, что вас избавили от одного подозреваемого и тем облегчили вам работу. Можете сказать мне спасибо.

Капитан «спасибо» не сказал, только кивнул, и разговор продолжался уже в более мирном варианте.

Только около одиннадцати вечера закончилась наша содержательная встреча в домике Константина; позевывая и потягиваясь, мы все вышли на улицу и начали усаживаться в машину.

– Не нравится мне вся эта история, не нравится, – обрадовал меня Фима такой неожиданной мыслью. Можно подумать, что я была от нее в восторге.

– Где твоя машина? – спросила я у него, перебивая тему.

– Понятия не имею. Где-то по ту сторону, – Фима махнул рукой на домик. – Наверное, нужно будет снова пролезть через эту дырку…

– Брось, мы тебя подвезем, – сказала я, – мой транспорт, в отличие от твоего, всегда под руками.

Садись.

Фима не стал сопротивляться и сел на заднее сиденье рядом со мною. Виктор медленно начал выводить машину задним ходом.

– Тут получается палка о двух концах, – задумчиво проговорил Фима, незаметно укладывая свою руку мне на колено, стараясь, как всегда, увязать служебные отношения с личными. Если бы он этого не сделал, я бы, наверное, удивилась и забеспокоилась о его здоровье.

Видя мое равнодушие к своим маневрам, Фима с воодушевлением продолжал:

– С одной стороны, вы все, ребятки, под подозрением, с другой же… Если отмести подозрение о предварительном сговоре, то каждый из вас обеспечивает алиби другого… Опять же у вас отсутствует мотив и не найдено оружие, из которого стреляли.

Пока даже, как я понял, сами менты точно не знают, что это было. Ну да за пару дней эксперты-баллистики все им разложат по полочкам. Вас ведь пригласили на завтра в РОВД?

– Ты же сам слышал, – сказала я.

– Ну вот, готовьтесь к сдаче теста на пороховые газы и частицы, – Фима изобразил равнодушную задумчивость и принялся ждать наводящих вопросов.

Удовольствие пришло не от меня, а от Ромки.

– Это как: тест на газы? – спросил Ромка, поворачиваясь и с любопытством глядя на Фиму. – Дышать, что ли, в трубочку.., или что?

– В трубочку будешь дышать, когда в вытрезвитель попадешь, – хмуро объяснил Фима, – или за руль пьяным сядешь. А «или что» начнется.., ну, в общем, я тебе потом объясню. Тест же, про который я говорю, в простонародье называется «смыв». Суть его в следующем, – Фима начал делать своей рукой на моем бедре движения, имитирующие набор текста на клавиатуре компьютера. Пришлось жестом указать ему на недопустимость таких тренировок в общественном месте на глазах у подчиненных. Быстро убрав руку, Фима шмыгнул носом и занялся своим любимым делом: разглагольствованиями перед профанами.

– В момент выстрела пороховые газы разлетаются в разные стороны, в том числе и на того, кто держит оружие в руках. Мельчайшие частицы пороха оседают на руках, лице, открытых участках кожи и одежде. С кожи не сходит все это примерно двое суток, как ни оттирай. С одежды можно состирать быстрее. Ну вот с вашей кожи и будут соскребать пороховые частицы, если они там есть. Я исчерпывающе ответил на ваш вопрос, юноша? – Театрально откинувшись на спинку сиденья, Фима улыбнулся от удовольствия по поводу собственного красноречия.

– А как это «соскребать»? – спросил Ромка, не успокоившийся и захотевший подробностей. – Чем соскребать?