Преступление без наказания

Я встала из-за стола и, положив руку Ромке на плечо, пошла с ним к кофейному столику.

– Не волнуйся. О чем ты хочешь сказать? Распутин любил кофе?

Ромка обиженно засопел, сел за столик слева от меня и выпалил:

– Его не похоронили, потому что не успели, и его труп лежал в часовне! А когда началась революция, какая-то там, когда снег был на улице…

– Февральская революция началась, – сказал Кряжимский, – дело не в снеге, а в том, что была зима. Я знаю эту историю…

– Да, февральская, – подхватил Ромка, – его труп нашли и сунули в костер, а он сел в этом костре и глаза открыл, вот!

– Ужастик какой-то пересказываешь под кофеек? – поморщилась я. – Что все это значит? Бред какой-то: сел, глаза открыл… Ничего не сказав при этом? Пальцем не погрозив? Нет?

– В том-то и дело! – торжествующе завопил Ромка, и мне даже пришлось немного прикрыть уши пальцами от производимого им шума. – Он был мертвый, но огонь так сработал, понимаете? Огонь заставил мышцы, кости, короче, весь ливер скукожиться, и получилось, будто он сел!

– И что?! – я начала раздражаться. Действительно: что происходит на свете? В кои-то веки выдалась возможность спокойно посидеть и попить кофе, и тут сразу же какой-то бойскаут начинает донимать неаппетитными историями про исторических покойников. – К чему ты нам читаешь эту лекцию? Это имеет отношение к кофе?

– Это имеет отношение к нашему исчезнувшему трупу! – обиженно сказал Ромка. – Пожар был?

Был!

Мы с Сергеем Ивановичем переглянулись и одновременно пожали плечами.

– Вы понимаете хоть что-нибудь? – спросила я.

Кряжимский неожиданно улыбнулся и отвернулся. Я заподозрила заговор и решила разобраться с ним одним мановением руки. Повернувшись к Ромке, потребовала:

– Объясняй немедленно, в чем дело!

– Ну как вы не понимаете?! – Ромка чуть не плакал. – Пожар! Пожар в каптерке у сторожей заставил наш труп скукожиться и…

– И он выпрыгнул в окно! – с неожиданным хохотом закончил за Ромку Сергей Иванович, и я, с изумлением посмотрев на него, тоже стала смеяться.

Такой версии даже моя Маринка не выдумала бы.

Ромка покраснел, потом побагровел и, низко склонившись над своей чашкой, что-то обиженно забубнил. А я все смеялась и никак не могла успокоиться.

Ромка с красным лицом пытался что-то говорить про окно, под которым еще надо посмотреть, что лежит, но его уже никто не слушал. Даже наш Виктор, обычно невозмутимый, как индеец Джо, и тот улыбнулся.

Наконец Ромка сдался, замолчал, тяжело переживая обиду и всеобщее осмеяние, и что-то ворчал над своей чашкой кофе.

– Роману нужно писать роман, – сказала я, закуривая, – о весеннем бегстве трупов из города.

– Но ведь убежал же! – сказал Ромка. – Вот вы мне ответьте, куда он убежал? Ну, я имею в виду, куда он делся?

– А вот это вопрос, – посерьезнев, сказал Сергей Иванович. – Вы, Оленька, абсолютно уверены, что он там был? Что до меня, то я только уверен, что меня там не было.

– Да я его видела как вас, извините, Сергей Иванович, – ляпнула я, – мы все видели, в том-то и фокус!

– Был и сплыл, – заметил Ромка. – Если не упал в окно, значит, его унес тот, кто устроил поджог, воспользовавшись пожаром и заметая следы.

– Это единственная возможная версия, – заметил Сергей Иванович. – Пожар, стало быть, был отвлекающим маневром. Тактической уловкой, так сказать. Пока все смотрели на него, труп был вынесен и вывезен. Обнаружить его теперь можно будет только случайно. Мы склонны охотиться за случайностями, Ольга Юрьевна?

Я покачала головой.

– Мне вся эта история уже поднадоела порядком, – призналась я. – Найти бы какое-нибудь противоядие от нее, а то, кажется, что убегающие трупы даже во сне станут нас преследовать. Самое неприятное в этой ситуации то, что Зеленцову показалось, будто он посмеялся над всеми нами. И он будет так думать, пока все не разъяснится.

– Помните, Ольга Юрьевна, какой девиз был у Планше? «Пусть говорят что хотят, будем молчать!»

– Молчать не будем, – сказала я. – Будем писать и расследовать, но не сегодня. Сегодня мне нужно привести в порядок мысли. Подумать.

В этот момент зазвонил телефон.

Ромка, как самый юный и легкий на подъем, подскочил и подбежал к телефону.

– Вас, Ольга Юрьевна, – сказал он, зажимая трубку в кулак. – Мужчина!

Пришлось мне вставать и тоже идти к столу.

Этот мужчина мог оказаться и пожарным, и налоговиком, и возмущенным читателем. Никогда заранее не знаешь…

Однако на этот раз я, извините за великолепный каламбур, романтично ошиблась. Звонил Роман.

Тот самый Роман, который накануне вечером спас меня от маньяка и так смешно смущавшийся потом.

Я его не сразу узнала, но, когда он объяснил мне, кто он такой, и добавил, что находится у телефона-автомата на противоположной стороне улицы, я пригласила его зайти к нам. Мне показалось, он сам ждал этого приглашения, и я не видела причины отказать ему. Вдруг случится чудо, и Роман сработает противоядием этой «трупной» истории?