Преступление без срока давности

— Дожили, депутат с помощничком жить не могут без детей, особенно без мальчиков. — Плещеев скривился от отвращения и, отбросив газету, покосился на Пиновскую: — А хоть чем-нибудь кроме педофильства они занимаются?

Марина Викторовна была одета в темно-серый костюм, на очень даже недурных ногах блестели туфли-лодочки, и все это в сочетании с твердым взглядом вишневых глаз делало ее похожей на учительницу младших классов.

— Как же, как же! Тут полдня обсуждали проблему, хватит ли двух часов им, сердечным, на обед, или депутатское пищеварение нуждается в чем-то большем? — Она допила кофе и вытерла несколько узковатые губы платочком. — Ну и Другие вопросы решают, естественно. Взять хотя бы их законотворчество в области контроля над рождаемостью у социально ущемленных слоев населения. К примеру, забеременела бомжиха — заловить ее, и на аборт, потому как достойного члена общества ей все равно не вырастить, а у государства на это денежек нет.

В свое время Пиновская была тяжело ранена и с тех пор детей иметь не могла, а потому разговор этот задевал ее за живое.

— Едва эту галиматью законом не протащили. И сдается мне, что занимались этим те самые господа, что и уголовный кодекс под свою мерку скроили.

— А, фетальная хирургия? — Плещеев выбрал бутерброд с сыром, положил сверху ветчины и с удовольствием откусил. — Ловко придумано! Социально ущемленных — пол-России, так что недостатка в материале точно не будет. Куда там доктору Менгеле…

— Я извиняюсь, конечно, — Лоскутков блеснул великолепными зубами и посмотрел почему-то на Дубинина, который невозмутимо поедал размоченную в уксусе жеребейку сала, — мы тут, некоторые, академиев не заканчивали, так что нельзя ли поподробней?

Осаф Александрович, который во время еды был глух и нем, истолковал его взгляд по-своему:

— Главное дело, Саша, вилкой его размять как следует и не торопиться, пусть полежит в уксусе. Вот, попробуй. — Он подвинул тарелку Лоскуткову, и Пиновскую передернуло: «Кофе вприкуску с салом — бэ-э!»

Она встала из-за стола и, сделав по комнате круг, заложила ухоженные руки за спину.

— Метод клеточной терапии, Саша, очень прост — живые клетки, взятые у зародышей, вводятся больному путем обычной инъекции. Однако их принадлежность еще не появившемуся на свет ребенку дает уникальный результат: они не содержат антигены, поэтому организм не может их отторгнуть. Кто только не лечился этим методом — Чарли Чаплин, султан Брунея, Сильвестр Сталлоне, политики разные. — Марина Викторовна вдруг вздохнула тяжело и уселась на свое место. — Заметьте, господа совсем не бедные, потому что фетальная хирургия — удовольствие дорогое. Вся проблема в том, что наиболее ценен плод в возрасте от четырех месяцев, когда обычные аборты уже не производят, и совершенно ясно, что клеточная терапия не для простых смертных. А вообще-то, — стараясь не смотреть в сторону Дубинина, Марина Викторовна насыпала себе две ложки «Чибо» и, размешав с сахаром, залила кипятком, — говорят, что это революция в медицине: одна инъекция продлевает жизнь на пять лет. Однако самое главное в том, что появилась реальная возможность восстанавливать клетки мозга и лечить такие болезни, как паралич. Соответственно вокруг фетальной хирургии бушуют страсти и крутятся огромные суммы. Рейган, к примеру, наложил запрет на использование средств федерального фонда для исследований, связанных с клеточной терапией. Однако Клинтон уже на третий день после прихода к власти запрет этот отменил..

— Поганые империалисты, что с них взять? — Плещеев ухмыльнулся и, поднявшись, включил защиту. — Ну, господа хорошие, вернемся-ка к нашим баранам.

Под действием генератора шумов воздух в кабинете завибрировал, и Дубинин, поморщившись, отхлебнул чересчур сладкий, на его вкус, кофе.

— Спектральный анализ показал, что все образцы «фараона» изготовлены в одном месте: процентное соотношение фенциклидина, ЛСД и кокаина в каждом из них абсолютно идентично, что вдобавок говорит о высокой технологичности и масштабности производства. Это не какой-нибудь там пьяный варщик в грязном подвале — здесь чувствуется размах.

— Так… — Ничего особо нового для себя Плещеев не услышал и повернулся к Лоскуткову: — Ну а ты чем порадуешь?

— Хвастаться нечем. — Тот посмотрел на небесно-голубую рубашку шефа и потянулся, хрустнул пальцами. — Сбытчики установлены, на телефоны им навесили прослушку, разрабатываем связи. Уверен, что они берут товар не у оптовика, а у связанного с ним посредника. Хорошо бы организовать подвижное наблюдение, но людей не хватает, да и навыки не те — это вам не стрельба по-македонски.

При этом он почему-то представил Кефирыча в качестве наружника — прикинутый в пиджачную пару, тот крался за объектом, а восхищенные красотки дергали его за штаны — какой самэц!