Преступление доктора Паровозова

Рука у человека была прикована наручником к продольной трубе носилок, гимнастерка на спине промокла бурым пятном, под ним натекла темная лужица. Брюки были какие-то странные, синие, с лампасами. Ага, все понятно, казачок. Скорее всего, тоже оттуда, из Белого дома.

— Что тут случилось? — как обычно в таких случаях, задал я стандартный вопрос, но ответа не услышал. Пульс на локтевой был частым и слабым. Подняв глаза, я сообразил, что, кроме омоновцев, в гардеробе никого нет. Ни врача со «скорой», ни фельдшера.

— Вот привезли ему лоб зеленкой намазать, — зло хмыкнул один из этих бугаев с погонами лейтенанта. — Жалко у нас своей нету!

— Где сопровождение? — чувствуя подступающее раздражение, спросил я его. Тоже мне, остряк. — Где врач?

— Мы и есть… сопровождение, — с вызовом ответил лейтенант. — Сопровождаем таких тварей, вместо того чтобы там на месте исполнить! Саня, позови ханурика этого!

Он кивнул одному из своих, и тот нехотя отправился на улицу.

— Наручники отстегните! — сказал я. — Мне его осмотреть надо!

Никто и не подумал шевельнуться. Я поднялся.

— Ну, вот что! Или отстегивайте, или увозите, откуда взяли! — показал я пальцем на дверь. — Здесь не тюрьма, а больница!

Лейтенант недобро зыркнул, видно, хотел сказать веское слово, да передумал. Вместо этого он кивнул другому бойцу, и тот, вытащив ключ, подошел, опустился, кряхтя, на корточки, слегка задев меня плечом, отчего я сразу сдвинулся на полметра. Он был больше меня раза в три.

Пока этот воин правопорядка возился, дуло его короткого автомата скреблось то о носилки, то об пол. Какие-то неприятные, нездешние звуки. Не больничные.

Кровь уже запеклась, и гимнастерка отлипала от тела с хрустом. Вот она, ровная такая дырочка, нитки в нее впились, ссадина вокруг, копоть и следы точечных ожогов от порошинок. Все ясно, почти в упор стреляли, а рана-то, похоже, слепая.

Когда я стал переворачивать казачка на спину, он скрипнул зубами и слабо застонал. Серое лицо, плохо дело. Хорошо, пока сам дышит. Так, они ему и другую руку к носилкам приковали. Интересно, что за граф Монте-Кристо такой? Но тут упрашивать, слава богу, не пришлось, лейтенант сам наручник снял, к поясу пристегнул, ключик куда-то в нагрудный карман спрятал и с осуждающим вздохом уселся на банкетку, которая застонала под ним и прогнулась аж до самого пола. У них у каждого свой ключик, оказывается.

Выходного отверстия на животе не было, значит, и правда ранение слепое, но, судя по топографии входного, почка точно задета, а если повредили почечную ножку, жить ему осталось недолго. И пока я ему мял, пальпировал живот, казачок на секунду приоткрыл глаза, в которых плеснулась боль и какая-то нечеловеческая тоска.

Сзади грохнула каталка: Сонька впереди, а напарница, симпатичная, но невероятно ленивая и наглая Людка — замыкающей.

— Сонька, мухой приготовь в перевязочной подключичный набор, капельницу с полиглюкином, сыворотки для определения группы с резусом, вызывай анестезиолога и Белова растолкай! — принимая у Соньки тонометр, не прерывая осмотра, приказал я. — А ты, Люда, сбегай к операционным сестрам, скажи, чтоб срочно к нефрэктомии готовились. И ножницы, которыми они марлю режут, попроси у них на пару минут.

Сонька вмиг испарилась, а Людка, всем своим видом показывая, что делает мне одолжение, поплелась, лениво покачивая бедрами. Шла бы уж тогда на панель, там хоть деньги платят.

Верхнее давление восемьдесят, ну я так и думал. А слева на воротнике откуда кровь? Да и ухо в крови. Завиток как срезало. Я повернул казачку голову и заглянул. За ухом тоже следы от порошинок. Значит, ему еще и в затылок выстрелили. Интересно, мне вообще кто-нибудь объяснит, что произошло?

Тут наконец в дверях появился какой-то странный дерганый тип с бегающими глазами, в расстегнутом, невероятно грязном белом халате поверх засаленной куртки. И правда ханурик. Я его сразу окрестил Дуремаром, уж больно он был похож на этого персонажа из фильма про Буратино. Ему бы еще сачок в руки — не отличишь.

Я сделал в его сторону пару шагов, борясь с соблазном с ходу дать этому деятелю в нос.

— Вы первый раз раненого с кровопотерей видите? — завел я бесполезный в принципе разговор. — Почему без обезболивания, почему без капельницы, почему рана не обработана, без повязки? Вы медик или таксист? Какой диагноз вы ему ставите? Где сопроводительный лист?

— Ну, так я ж это…… — стал он разводить руками, смотря почему-то не на меня, а на омоновцев, — какие там капельницы, мне сказали, я повез…

Кретин какой-то. Сказали ему.

— А давление вы ему хоть раз измерили? — автоматически продолжал я выговаривать. — Или пульс? Ради интереса?

— Ребят, мне б носилки назад, — заискивающе начал канючить Дуремар, не обращая больше на меня внимания, — сами понимаете, куда ж я без них? У меня ведь сегодня работы непочатый край…

Ладно, с ним только время терять.