Преступление и наказание

Не нахожу слов: он меня знает уже больше двух лет. В лёгком ступоре произношу, но Наф-Наф просит мою карточку. Понимаю, что у него сегодня совсем плохо с мозгами и протягиваю пластик. Дальше — классика: он берёт мой NIS, смотрит в него, отвлекается и начинает какие-то другие дела по ту сторону окошка. Жду около получаса. Наконец он возвращается, спрашивает, чего я хочу, находит письмо и отдаёт. Я тоже забываю всё, забираю письмо и ухожу, оставляя мою карточку в кабине. Спохватываюсь через пару часов и возвращаюсь, чтобы спросить Наф-Нафа.

— Нет у меня твоей карточки, — говорит он, — Зачем бы я её у тебя брал, если я тебя знаю.

Ну вот! Я стал жертвой распространённой практики испанской пенитенциарной системы: психически больные люди охраняют здоровых. Не обижаюсь на произошедшее и плюю на эту карточку. Когда она мне понадобится, в их пенатах тут же дубликат сделают. Но через три дня ко мне подходит один зэк и с ужасом говорит, что нашёл мою карточку в своём конверте, который получил в тот самый день, что и я и не понимает, как она туда попала. Но я — то понимаю. Дожидаюсь очередного появления Наф-Нафа на дежурстве и говорю ему тет-а-тет:

— Нехорошо засовывать мою карточку в письмо другого зэка. Вот так я и пишу книгу о тюрьме.

Наф-Наф густо краснеет и даже не пытается оправдываться. И жизнь продолжается.

— Почему ты не делаешь destino в модуле? — спрашивает, однажды он.

Дестино — это когда зэки добровольно и бесплатно трут, метут, моют, собирают окурки, чтобы заработать перевод в респектабельный блок, где можно получать отпуска, работать за деньги и иметь другие ништяки.

— Моя основная задача здесь — избегать нежелательных контактов с другими зэками и охранниками. Тем более с вашими педофилами и насильниками в тех респектабельных местах, — отвечаю.

И снова вечером остаёмся без горячей воды в душе.

В дальнейшем, когда он спрашивал NIS, я просовывал руку с пластиком в окошко, чтобы ему лучше было видно, и проговаривал при этом.

— Руками не трогать!

ТРЕНИЯ

Познакомившись с Испанией, начинаешь понимать отношение других европейцев к испанцам. В какой другой стране услышишь в теленовостях, что 36-летние мальчики отъимели 18-летнюю женщину? Впятером. В подъезде жилого дома. Один из этих мальчиков — военнослужащий. А ещё один — жандарм. Именно он забрал телефон у той «женщины», когда компания уходила удовлетворившись.

В приговоре двух судей, рассматривавших дело этой «стаи», на 140 страницах машинописного текста не обнаруживается признаков насилия, а только принуждение. Ещё один член суда, в соём особом 260 — страничном мнении, вообще не находит никаких признаков принуждения и объясняет всхлипывания жертвы, как возгласы удовольствия и наслаждения. Документально подтверждённые на видео заталкивания писек в загнутое тело, которое снимали «мальчики», Один из них повторил дважды.

Испанская тюрьма — отражение испанского общества.

— Любой педофил имеет в тюрьме такие же права, как и вы, — заявила мне психолог тюрьмы «Кастейон-2», когда я пытался выяснить секреты индивидуальной программы перевоспитания зэков. Хорошо, что только так меня оценила! Могла бы проценты моей психологической неполноценности посчитать. Как сделала одному из моих коллег. Он, проведя девять лет в заключении и семнадцать раз сходив в разрешённый отпуск, из которых возвращался без замечаний, на восемнадцатый, вдруг, получает отказ в этом отпуске, и резолюцию психолога, что «у заключённого наличествует 75 % вероятность нарушения режима». За три месяца до освобождения!

Зэки, у которых есть семьи по ту сторону забора и которым отпуск нужен как воздух, представляют собой желанную жертву для таких горе-специалистов, исправляющих клиентов тюрьмы.

— Почему мне отказали? — вопрошает один такой сиделец у воспитателя, — Я уже выходил в другой тюрьме. Здесь я закончил курсы, был ответственным за уборку, участвую в конкурсах. Сейчас работаю распорядителем. Почему и за что мне отказали?

— Да, — соглашается воспитатель, — Никто здесь не продвинулся так, как ты. Но в этом модуле не принято давать разрешения на отпуск.

— Тогда переведите меня в любой другой, где я смогу выйти.

— Перевести тебя тоже не можем. Ты работаешь хорошо и нам надо сохранять здесь порядок.

Тут уж ничего не поделаешь. В тюрьме «Кастейон-2», если начинаешь делать что-то для тюрьмы, будь готов, что тебя за это же и зачморят. А если проступок совершишь нечаянно, по неосторожности или угодишь в подставу, то тебя вернут в «плохой» модуль, где будешь, среди наркоманов пытаться пройти наверх по второму кругу. Не всегда успешно.

Не у всех хватает терпения при таком процессе перевоспитания, практикуемом испанской исправительной системой. У нормальных не хватает. Наркоманы, наоборот, довольны. Такие напряжения в земной коре приводят к землетрясениям. В тюрьме к дракам. Они, в большинстве случаев, носят испанский характер: покричали, погрозили, пообзывали и, иногда, помордобойствовали до небольшой крови.