Преступление и наказание, Часть 1

Oh, loving, over-partial hearts!	О милые и несправедливые сердца!
Why, for his sake we would not shrink even from Sonia's fate.	Да чего: тут мы и от Сонечкина жребия, пожалуй что, не откажемся!
Sonia, Sonia Marmeladov, the eternal victim so long as the world lasts.	Сонечка, Сонечка Мармеладова, вечная Сонечка, пока мир стоит!
Have you taken the measure of your sacrifice, both of you?	Жертвуто, жертву-то обе вы измерили ли вполне?
Is it right?	Так ли?
Can you bear it?	Под силу ли?
Is it any use?	В пользу ли?
Is there sense in it?	Разумно ли?
And let me tell you, Dounia, Sonia's life is no worse than life with Mr. Luzhin.	Знаете ли вы, Дунечка, что Сонечкин жребий ничем не сквернее жребия с господином Лужиным?
' There can be no question of love,' mother writes.	"Любви тут не может быть", - пишет мамаша.
And what if there can be no respect either, if on the contrary there is aversion, contempt, repulsion, what then?	А что, если, кроме любви-то, и уважения не может быть, а напротив, уже есть отвращение, презрение, омерзение, что же тогда?
So you will have to 'keep up your appearance,' too.	А и выходит тогда, что опять, стало быть, "чистоту наблюдать" придется.
Is not that so?	Не так, что ли?
Do you understand what that smartness means?	Понимаете ли, понимаете ли вы, что значит сия чистота?
Do you understand that the Luzhin smartness is just the same thing as Sonia's and may be worse, viler, baser, because in your case, Dounia, it's a bargain for luxuries, after all, but with Sonia it's simply a question of starvation.	Понимаете ли вы, что лужинская чистота все равно, что и Сонечкина чистота, а может быть, даже и хуже, гаже, подлее, потому что у вас, Дунечка, все-таки на излишек комфорта расчет, а там просто-запросто о голодной смерти дело идет!
It has to be paid for, it has to be paid for, Dounia, this smartness.	"Дорого, дорого стоит, Дунечка, сия чистота!"
And what if it's more than you can bear afterwards, if you regret it?	Ну, если потом не под силу станет, раскаетесь?
The bitterness, the misery, the curses, the tears hidden from all the world, for you are not a Marfa Petrovna.	Скорби-то сколько, грусти, проклятий, слез-то, скрываемых ото всех, сколько, потому что не Марфа же вы Петровна?
And how will your mother feel then?	А с матерью что тогда будет?
Even now she is uneasy, she is worried, but then, when she sees it all clearly?	Ведь она уж и теперь неспокойна, мучается; а тогда, когда все ясно увидит?
And I?	А со мной?..
Yes, indeed, what have you taken me for?	Да что же вы в самом деле обо мне-то подумали?