Преступление и наказание, Часть 3

The man turned to the left without looking behind him.	Мещанин поворотил в улицу налево и пошел не оглядываясь.
Raskolnikov remained standing, gazing after him.	Раскольников остался на месте и долго глядел ему вслед.
He saw him turn round fifty paces away and look back at him still standing there.	Он видел, как тот, пройдя уже шагов с пятьдесят, обернулся и посмотрел на него, все еще стоявшего неподвижно на том же месте.
Raskolnikov could not see clearly, but he fancied that he was again smiling the same smile of cold hatred and triumph.	Разглядеть нельзя было, но Раскольникову показалось, что тот и в этот раз улыбнулся своею холодно-ненавистною и торжествующею улыбкой.
With slow faltering steps, with shaking knees, Raskolnikov made his way back to his little garret, feeling chilled all over.	Тихим, ослабевшим шагом, с дрожащими коленами и как бы ужасно озябший воротился Раскольников назад и поднялся в свою каморку.
He took off his cap and put it on the table, and for ten minutes he stood without moving.	Он снял и положил фуражку на стол и минут десять стоял подле, неподвижно.
Then he sank exhausted on the sofa and with a weak moan of pain he stretched himself on it.	Затем в бессилии лег на диван и болезненно, с слабым стоном, протянулся на нем; глаза его были закрыты.
So he lay for half an hour.	Так пролежал он с полчаса.
He thought of nothing.	Он ни о чем не думал.
Some thoughts or fragments of thoughts, some images without order or coherence floated before his mind--faces of people he had seen in his childhood or met somewhere once, whom he would never have recalled, the belfry of the church at V., the billiard table in a restaurant and some officers playing billiards, the smell of cigars in some underground tobacco shop, a tavern room, a back staircase quite dark, all sloppy with dirty water and strewn with egg-shells, and the Sunday bells floating in from somewhere....	Так, были какие-то мысли или обрывки мыслей, какие-то представления, без порядка и связи, - лица людей, виденных им еще в детстве или встреченных где-нибудь один только раз и об которых он никогда бы и не вспомнил; колокольня В-й церкви; биллиард в одном трактире и какой-то офицер у биллиарда, запах сигар в какой-то подвальной табачной лавочке, распивочная, черная лестница, совсем темная, вся залитая помоями и засыпанная яичными скорлупами, а откуда-то доносится воскресный звон колоколов...
The images followed one another, whirling like a hurricane.	Предметы сменялись и крутились, как вихрь.
Some of them he liked and tried to clutch at, but they faded and all the while there was an oppression within him, but it was not overwhelming, sometimes it was even pleasant....	Иные ему даже нравились, и он цеплялся за них, но они погасали, и вообще что-то давило его внутри, но не очень.
The slight shivering still persisted, but that too was an almost pleasant sensation.	Иногда даже было хорошо... Легкий озноб не проходил, и это тоже было почти хорошо ощущать.
He heard the hurried footsteps of Razumihin; he closed his eyes and pretended to be asleep.	Он услышал поспешные шаги Разумихина и голос его, закрыл глаза и притворился спящим.
Razumihin opened the door and stood for some time in the doorway as though hesitating, then he stepped softly into the room and went cautiously to the sofa.	Разумихин отворил дверь и некоторое время стоял на пороге, как бы раздумывая. Потом тихо шагнул в комнату и осторожно подошел к дивану.