Преступление и совесть

В том же полусне-полудремоте возникали картины и более позднего времени, когда он сам, Исай Ходошев, сдавал экзамены на аттестат зрелости в небольшом городишке Полтавской губернии. Получив аттестат, он хотел поступить в университет Святого Владимира, потом мечтал о Юрьевском (Дерптском) университете, но всюду встречал препятствие — не православный…

Тут Исай сбросил с себя дремоту — и сразу же нахлынуло много воспоминаний, одно другого неприятнее… Он просил у родных денег для продолжения образования за границей, как делали его приятели. Но в помощи ему отказали… Постепенно он втянулся в работу репортера и остался в Киеве.

Исай опять повернулся на другой бок — в который уже раз! Его терзали переживания последних дней.

Вскоре он оставил надежду выспаться, поднялся и с тяжелой головой отправился в пустую редакцию — было воскресенье.

Днем позвонили по телефону и сообщили, что на Лукьяновке найден труп мальчика. Ходошев сразу спустился вниз, нанял извозчика и поехал на Лукьяновку.

Какая-то странная напряженность ощущалась на улицах Киева. Большие группы и даже толпы людей стекались к Лукьяновке. Некоторые с озлобленными, раскрасневшимися лицами возмущенно потрясали кулаками, сопровождая эти жесты унизительной бранью.

Извозчик обгонял пешеходов, подводы, даже автомобиль обогнал. А Ходошев все уговаривал его ехать побыстрее, на что возница спокойно отвечал:

— И чего вы там не видали, паныч? — Хлестнув для видимости свою лошаденку, он сказал: — Мертвого мальчика нашли. Полиция и сыщики шныряют как собаки…

Пойди и расскажи ему, что именно это и интересует Ходошева.

— Поскорее езжайте, — поторапливал он возницу.

— Лошадка слаба, да и я тоже… — тихо возражал извозчик. — Все теперь спешат, ненормальные какие-то! Лучше уж ходить за волами на пашне, чем здесь, в городе, по камням трястись. — Обернувшись лицом к пассажиру, он сделал просительную гримасу: — Набавьте, паныч, лошадке сил прибудет…

Нетерпеливый пассажир вынул из кармана полтинник и сунул его в жесткую ладонь кучера.

— Гони живее, еще получишь, — пояснил он.

Послышался свист кнута и веселый окрик:

— Поберегись!

Лукьяновку Исай знал как свои пять пальцев. Не раз приходилось ему тревожной ночью рыскать здесь по следам поступивших в газету сигналов. Лучше любого сыщика устанавливал он местонахождение некоторых воровских «малин», обиталища известных воров и грабителей. Вот здесь, где он сейчас проезжает, удалось обнаружить шайку воров, совершивших налет на ювелирный магазин Маршака на Крещатике. А вон там — в землянке — краденый товар из мануфактурного магазина Шварцмана. Много историй мог бы рассказать газетчик — и одну весьма поучительную: о встрече с одним из главарей киевского уголовного мира, с которым Ходошев впоследствии даже сдружился.

Новый знакомец неожиданно оказался вполне образованным человеком и незаурядной личностью. Как бы протестуя против социальной несправедливости, он оставил свою вполне обеспеченную жизнь, постепенно втянулся в уголовный мир с его особыми нравами и стал в своей среде знаменитой личностью.

Проезжая по знакомым местам, Ходошев особенно внимательно присматривался к хибаркам и полуразвалившимся землянкам.

А вот и территория зайцевского кирпичного завода. Толпа людей. Ходошев соскочил с пролетки, быстро расплатился с извозчиком.

День выдался прохладный, с сырым ветерком. Почти все были в зимнем, лишь мальчишки сновали в распахнутых пальтишках без шапок.

Толпа росла. Люди жались друг к другу, кое-кто из толпы пытался пробраться поближе к пещере, чтобы хоть одним глазком взглянуть на труп несчастного мальчика.

Появился всем известный городовой лукьяновского полицейского участка Афанасий Швец— низкорослый, с длинными усами, свисавшими на ворот полицейского мундира. «Разойдись! — кричал он и угрожающе добавлял: — Плохо будет!» В руке он сжимал ученическую тетрадь, свернутую трубочкой.

— У-у, фараон!.. — раздалось в толпе.

Афанасий Швец, пропустив мимо ушей злобный окрик, продолжал рыскать глазами. Видимо, он кого-то ожидал. Вскоре показался пристав в сопровождении еще одного городового. Швец что-то буркнул начальству на ухо, и пристав осторожно, с опаской, принял из его рук тетрадку. Втроем они направились к месту происшествия, скрылись в темном зеве пещеры.

Исай Ходошев, конечно, не возражал бы против того, чтобы вместе с представителями власти проникнуть в пещеру… Но как это сделать? Пробравшись к пещере, он сунул одному из охранявших вход удостоверение личности, выданное редакцией газеты «Киевская мысль».

— Я из Петербургского телеграфного агентства, — сказал он.

Тот поглядел в документ, вытаращил глаза, явно не зная, как поступить. Наконец взял бумажку и скрылся в пещере.

Ходошев был удивлен, когда охранник неожиданно быстро вернулся и, отдав документ, пропустил его.