Преступление начинается с вешалки

– Да. Сама мне рассказывала. Стоит, говорит, у бара, как и путный, пивко потягивает, а глазки у самого так и бегают. Еще грозилась: «Я, мол, его при случае обязательно поддену». Вообще они почему-то друг друга терпеть не могли. На Оксанку-то мужики в большинстве случаев положительно реагировали, сразу заигрывать начинали, а этот все время волком смотрел. Впрочем, если он действительно… такой, то удивляться нечему. Ну и она соответственно отвечала. Не знаю, может, и впрямь как-нибудь выбрала случай его поддеть, он на нее в последнее время просто смотреть спокойно не мог. Даже заметно было.

– Вот как? Но ведь… не знаю, но я слышала, что среди богемы подобные особенности не считаются большим недостатком. Неужели он из-за этого так на нее сердился?

– Как оно там, среди богемы, не могу тебе сказать, а у нас заведение старомодное, традиции здесь древние, и подобные ново-введения не особенно приветствуются. По крайней мере, я знаю, что Шаров уже лет сто ни одного спектакля Иванову не давал. Кто знает, может Оксанка болтанула где не надо, а он и услышал. Или доложили. Желающие ведь всегда найдутся. Да еще не только то, что слышали, расскажут, еще и от себя присочинят. Сами насочиняют, а скажут, что услышали от кого-то. От Оксанки от той же. Это все вполне возможно.

– То есть не исключена вероятность, что Оксана некоторыми своими замечаниями могла как-то отрицательно повлиять на карьеру Иванова?

Каюсь, вопрос был задан суховато и несколько более официально, чем предполагала доверительная дружеская беседа. Увлекшись собственными мыслями, я ослабила внимание и допустила ошибку.

Наталья тут же заметила это, но, к счастью, не восприняла мой изменившийся тон серьезно. Вероятно, она подумала, что мне пришла фантазия поумничать, и не заподозрила в сказанной мною фразе ничего странного.

– Да уж, не исключена вероятность, – усмехнувшись своей обычной, легкой и немного лукавой усмешкой, ответила она.

Поняв, что если сейчас продолжу задавать вопросы, то могу вызвать ненужные мне подозрения у своей начальницы, которая была отнюдь не глупа, я углубилась в работу.

Хотя и пришлось несколько преждевременно прекратить расспросы, но в целом ситуация была ясна и без них.

Не было никакого сомнения в том, что у меня появился новый подозреваемый. Принимая во внимание то, что театр, в котором работали мы с господином Ивановым, это театр детский, было вполне естественно, что в нем не приветствовались подобные, как выразилась Наталья, нововведения. И совсем необязательно, что Иванову кто-то что-то говорил в глаза и предъявлял какие-то претензии. Похоже, его просто перестали задействовать в оформлении спектаклей, и в конце концов, он просто не выдержит всех этих косых взглядов, которые наверняка уже и сейчас частенько устремлялись на него с разных сторон, напоминая о том, что он получает свой оклад ни за что.

То есть вольно или невольно, Оксана могла стать причиной отстранения Иванова от дел и причиной того, что он в самом скором времени, возможно, вынужден будет искать себе работу. Если уже не ищет. А насколько я могу судить, найти работу подобного рода не так-то просто. Художник-постановщик – это вам не токарь-фрезеровщик. Ажиотажного спроса на таких специалистов нет. К тому же, как я смогла заметить при нашей мимолетной встрече, господин Иванов из комсомольского возраста давно вышел. Нет, что ни говорите, а если причиной всего этого была Оксана, он должен иметь на нее огромнейший зуб. Зубище, я бы сказала.

Похоже, придется внести господина Иванова в список. В основной список. Под номером два.

А вот как мне уточнить, мог ли вытолкнуть Оксану из этого люка номер первый – актер Степан Владимирский, – вот это был вопрос действительно интересный. Для этого как минимум необходимо было узнать точное время, когда все это случилось, а именно об этом-то я и не могла спрашивать в театре, не рискуя вызвать подозрений. Действительно, для чего бы мне, постороннему человеку, могли понадобиться такие чересчур уж точные сведения? Нет, задавать здесь подобный вопрос нельзя ни в коем случае.

Где же я могу его задать? В морге? В больнице?

И тут меня осенило. Да ведь нет ничего проще! И не в морге, и не в больнице, где наверняка никто не ждет с нетерпением, когда же к ним явится частный сыщик Татьяна Иванова и начнет задавать разные интересные вопросы по поводу безвременной кончины Оксаны Ширяевой. Нет, не там. Не там, где никто не захочет давать мне информацию, а там, где готовы ее давать, и не просто готовы, а даже заинтересованы в этом. А именно у моего уважаемого клиента, Владимира Семеновича, или, проще говоря, у Бобы Маленького. Именно у него легко и без лишних проблем смогу я получить интересующие меня сведения.