Преступление. Наказание. Правопорядок

Теперь попробуем уточнить некоторые промежуточные и конечные цели уголовного наказания, выделить их составные части, определить правовую значимость и социальную необходимость.

Уголовное наказание, как исторически, так и логически, изначально было карой и расплатой за содеянное зло. Поэтому кара как таковая всегда была и остается необходимым компонентом наказания как отмщения за совершенное правонарушение (обиду). По мнению А. В. Наумова, наказание есть всегда кара, и без кары оно потеряло бы всякое принудительное значение.[54]

Утверждается также, что «сущностью и содержанием наказания как особой формы государственного принуждения является кара, поэтому под его исполнением следует понимать урегулированный нормами уголовно-исполнительного права порядок применения кары – комплекса ограничений прав и свобод осужденного».[55]

С одной стороны, это так, без наличия кары многие виды наказания были бы бессмысленными или же, по крайней мере, недостаточными для, так сказать, начального запуска исправительного процесса в отношении опасных преступников. Однако, с другой стороны, наиболее мягкие виды наказания почти не содержат в себе элемента кары, а, скорее, предупреждают виновного, тем более если учесть тот очевидный факт, что существует достаточно большое количество правомерных оснований (например, деятельное раскаяние и примирение с потерпевшим, болезнь виновного, изменение обстановки, истечение сроков давности для привлечения виновного к уголовной ответственности и наказанию или сроков давности обвинительного приговора суда и т. д.) для неприменения наказания к определенным лицам, совершившим разного рода преступления. Стало быть, не всегда кара абсолютно необходима и обязательно является целью наказания, подобно тому как и не всякое родительское наказание всегда связано с применением ремня или иных форм корпорального воспитания, особенно в отношении смышленых детей.

Наказание, сопряженное с карой, необходимо только в тех случаях, когда оно должно стать достаточным средством для восстановления в преступнике утраченного им страха перед Богом как начала всякой истинной мудрости и ответственности, а также производного от него предполагаемого страха перед замещающими Его на Земле соответствующими органами государства, которые правомочны наказывать за совершенное преступление.[56]

Важно учитывать то, что само понятие кары является объективно-субъективным понятием, т. е. в определенной мере понятием относительным, поскольку понятие кары содержит в себе процесс взаимодействия мер принуждения и восприятия наказуемого субъекта. Поэтому абсолютно одинаковые карательные ограничения для одного осужденного в зависимости от его психофизического склада и состояния здоровья могут оказаться строгими и трудновыносимыми испытаниями и страданиями, а для другого, скажем, для закоренелого преступника и большинства рецидивистов, всего лишь одним из многих организационных мероприятий уголовно-исполнительных служб. Для одних меры по изоляции от общества – это мучительная кара за совершенное преступление, а для других – необходимое, привычное и благопристойное условие для проявления своей личности и утверждения своей значимости в среде единомышленников. Так что понятие кары не для всех осужденных тождественно и однозначно.

Целью наказания должна быть также попытка примирения преступника с потерпевшим, возмещение им причиненного морального и материального вреда, примирение с обществом и законом, с установившимися правилами общежития. Уязвленное совершенным преступлением общество как единый живой организм, в свою очередь, обязано лечить своих больных членов с непременной надеждой на их скорейшее выздоровление и возвращение к полнокровной жизни. Тысячу раз был прав Лейбниц, убеждавший в том, что наказание должно преследовать цель сделать людей, преступивших закон, полезными для других людей, а не сделаться бесполезными даже для самих себя.[57] Поэтому цели социальной защиты от преступников должны сочетаться с целями социальной адаптации и ресоциализации преступников[58], т. е. с целями приспособления преступников к социальной среде, усвоения ими ценностей, установок и навыков для ведения правомерной и самостоятельной жизни в условиях свободы, приобретения вновь утраченного в обществе чувства самоуважения, достоинства, ответственности за реализацию своего призвания и смысла жизни.