Преступление. Наказание. Правопорядок

Цель умышленно совершенного преступления имеет важное значение для установления вида преступления, особенно так называемых усеченных составов преступления (например, ст. 125 УК РФ – оставление в опасности), при которых наличная цель субъекта преступления может служить достаточным основанием для привлечения виновного к уголовной ответственности и применения к нему наказания независимо от стадий его реального воплощения и наступивших последствий. Некоторые авторы придерживаются иной точки зрения, полагая, что обнаружение умысла, не получившего физического воплощения в общественно опасном деянии, не должно влечь за собой уголовной ответственности.[140]

Тем не менее действующее уголовное законодательство предусматривает ряд случаев, связанных с особо опасными преступлениями, когда преступный замысел, обнаруживавшийся в еще общественно не опасном приготовлении, уже достаточен, чтобы привлечь виновного к уголовной ответственности и наказать его независимо от реально общественно опасных последствий. Это правомерно, поскольку в этих случаях наказание является самым необходимым и единственно возможным правовым средством последующего предупреждения совершения подобных преступлений. Образно говоря, во всех подобных случаях уголовный закон должен удержать занесенный над человеком нож убийцы, а не ждать, пока он опустится и вонзится в его сердце, и только после этого спрашивать с преступника и наказывать его.

Преступления, совершенные с заранее обдуманным умыслом, должны быть наказуемы более, чем таковые, совершенные с внезапно возникшим умыслом и тем более совершенные в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, или физиологического аффекта (см. п. «з» ст. 61, ст. 107 и 113 УК РФ).

Установление реального умысла виновного важно также при так называемом эксцессе исполнителя в соучастии совершаемом преступлении. Например, если организатор поручил исполнителю усыпить хозяина дома снотворным, а затем похитить у него важные документы, а на деле вместо снотворного подсунул ему смертельный яд, то ввиду того, что исполнитель не имел действительного намерения убить хозяина дома, он должен быть наказан не за убийство, а только за совершенное ограбление при отягчающих обстоятельствах. И наоборот, если организатор преступления не имел при этом намерения убить хозяина дома, но исполнитель подсыпал ему яд, чтобы похитить у него, кроме документов, попавшиеся на глаза драгоценности, то в этом случае уже организатор не может быть привлечен к уголовной ответственности за совершенное убийство, которого он не желал и не планировал.

В уголовных законах некоторых стран незнание субъектом деяния определенных фактов и обстоятельств, относящихся к составу предусмотренного законом преступления, является отдельным основанием, исключающим уголовную ответственность за совершение умышленного преступления, либо учитывается судом в качестве смягчающего наказание обстоятельства как за совершение неосторожного преступления (п. 1 параграфа 16 УК ФРГ). Пункт 2 указанного положения также признает ошибку субъекта в восприятии обстоятельств, образующих состав менее опасного преступления, либо как смягчающее наказание обстоятельство.

Наряду с институтом ошибки в факте (error facti), в уголовном законодательстве ФРГ устанавливается также институт юридической ошибки (error juris), т. е. ошибки субъекта преступления в запрете того или иного деяния, когда тот не имел возможности понимать противоправный характер своего поступка. В этом смысле юридическая ошибка субъекта преступления в зависимости от обстоятельств дела рассматривается как обстоятельство, которое исключает его вину. Если же юридическая ошибка субъекта преступления была не совсем неизбежной, т. е. он все-таки при желании мог бы знать или догадываться о конкретном правовом запрете, то он все же привлекается к уголовной ответственности, однако законодатель в этих случаях оставляет возможность для смягчения ему наказания в порядке, предусмотренном параграфом 49 УК ФРГ.

К сожалению, законодатели наших стран, целиком руководствуясь принципом «незнание закона никого не оправдывает», не придали должного значения институтам фактической и юридической ошибки и не учли их существенного влияния на законодательную конструкцию и последующую правоприменительную квалификацию того или иного преступного деяния и выбор надлежащего наказания.[141]

Поэтому хочется верить, что этот законодательный пробел будет должным образом восполнен в обозримом будущем. Это гораздо легче сделать, чем последовать иллюзорной рекомендации небезызвестного Ж. – П. Марата, призывавшего дать каждому в руки уголовный кодекс, который должен быть настолько дешевым, что наименее состоятельные граждане были бы в состоянии его приобрести.[142]