Преступление. Наказание. Правопорядок

Конечно, законодатель по возможности должен стремиться к необходимому и оптимальному сужению сферы проявляемого произвола судей. По крайней мере он может в определенной мере законодательно устанавливать пол, возраст, физиологические и психологические состояния субъектов или потерпевших предполагаемых преступлений, наличие исчерпывающего перечня всех отягчающих и некоторых смягчающих наказание обстоятельств и т. д., однако законодатель не может произвольно присвоить себе правомочия по решению всех правоприменительных проблем, которые по праву принадлежат судам и потому наиболее эффективно могут применяться ими.

Законодатель может провести более детальную дифференциацию тех осужденных, которые отбывают свое наказание в виде лишения свободы, с помощью соответствующих экспертов более целесообразно решать проблемы отдельного содержания различных категорий осужденных в зависимости от мотивов и целей совершенных ими преступлений, их пола, возраста, религиозных, мировоззренческих, образовательных, профессиональных и иных особенностей для их скорейшей социальной реабилитации.

С другой стороны, законодатель не должен выдумывать всяческие неправомерные запреты и ограничения.[186]

«Каковы шансы на успех у того законодателя, – писал И. Вентам, – который надеется изжить пьянство и блуд, грозя нарушителям судебным наказанием? Никакие чудовищные пытки, какие способен выдумать человек, не помогут ему справиться с этим; и прежде чем он добьется какого-то ощутимого прогресса, наказания – вызовут к жизни такую массу зла и несчастий, которая тысячекратно превзойдет любой вред от содеянного преступления».[187]

Излишними и неправомерными являются законодательные попытки на разных уровнях (начиная с Европарламента и кончая национальными законодателями) дать юридическое определение духовному понятию «коррупция» (corraptio, т. е. нравственная порча, душевная испорченность), которая проявляется в совершении различных видов должностных преступлений (получение взяток, всякого рода подкупающих вознаграждений и подарков), поскольку все составы «коррупционных преступлений» установлены в действующем уголовном законодательстве, а также в ст. 7 Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка 1979 г.

Неправомерным является также наложение уголовно-правовой ответственности и наказания на трудоспособных детей, которые по тем или иным причинам материально не содержат своих родителей (ст 157 УК РФ). Дело в том, что между родителями и детьми не может быть договора о взаимном содержании, ибо дети рождаются и воспитываются не по своей воле, и если они не уважают своих родителей, то это либо участь, либо вина самих родителей, которые не способны были воспитать своих детей для блага всех. Конечно, у взрослых людей должен быть нравственный императив любви и уважения, заповедь от Бога, а не обязательство из договора со своими родителями. Нетрудоспособные родители (инвалиды, пенсионеры) находятся в договорных отношениях с самим государством, которое, с одной стороны, вправе взыскать соответствующие налоги и платежи с трудоспособных детей (если, конечно, они не безработные), а с другой – обязано регулярно платить жизнеобеспечивающие пенсии и пособия нетрудоспособным родителям этих трудоспособных детей. Ведь в конце концов родители когда-то сами были молоды и достаточно проработали на благо государства, платили налоги, и потому государство обязано из всех собранных средств создать специальные фонды социального обеспечения для гарантии минимума достойной для человека жизни, что и закреплено в ст. 7 Конституции РФ. Следовательно, государство, тем более в условиях массовой безработицы, не вправе перекладывать с себя свою прямую обязанность материально заботиться о своих нетрудоспособных гражданах. Даже если содержание и является нравственным долгом совершеннолетних детей перед своими родителями, все же государство не может вменить этот нравственный долг в юридическую обязанность детям, и поэтому ст. 157 УК РФ как неправомерная должна быть немедленно отменена, чтобы не служить юридическим основанием произвольного возведения безнравственных поступков в ранг преступлений.

Законодатель также не должен рассматривать факт судимости лица, лишенного свободы на срок свыше трех лет, как правомерное основание для возможного развода супругов через органы записи актов гражданского состояния, ибо, во-первых, человек может по ныне действующему уголовному законодательству быть осужден к лишению свободы на срок свыше пяти лет и за совершение неосторожного преступления; во-вторых, никакой закон не может способствовать или давать повод для искусственного разрыва семейных отношений и деградации личности осужденных. Одним словом, ст. 19 Семейного кодекса РФ 1995 г. надо исключить из его редакции либо, по крайней мере, внести в нее поправку о том, что речь в данном случае идет об осуждении за совершение только умышленных преступлений.