Преступление по-китайски

— Насчет спектакля вы правы, правда, разыгран он был не в кабинете, а в спальне.

Форбс, ничего не понимая, только повторил:

— Не в кабинете. А в спальне.

— Ну да, Дуглас! Все эти вещицы на постели. Разве это не спектакль? Пара рогов, зеркало, звенящий камень, книги, прутики из тысячелистника, монеты, треугольник… Убийца знал, что делал, уверяю вас.

Глава 8

Выйдя из будуара, сэр Айвори и Дуглас Форбс наткнулись на Вэнь Чжана.

— Подготовка к ленчу закончилась. Тот же дом печали подавать гостям кушать.

Сэр Малькольм извлек из кармана жилета часы и обнаружил, что уже час пополудни. С тех пор как они прибыли в Чилтерн-Граунд, минуло три часа. Теперь он уже имел более или менее полное представление о личности жертвы: человек мягкий, добрый, порой слабый, особенно с матерью (но разве могло быть иначе, тем более после того, как она овдовела?); и, как всякий слабый человек, он решил показать, что может быть твердым. Ему просто хотелось самоутвердиться через свое злополучное заявление. А оно лишь ввергло всех в недоумение. Но есть ли связь между его заявлением и убийством?

— Чжан, — сказал старший инспектор, — можете обслужить гостей, только каждого по отдельности. Им покамест нельзя быть вместе. Понятно?

— Вэнь Чжан разносить на подносах. Я плохо говорить по-английски, но все понимать.

— Тогда, может, вы и нам сообразите что-нибудь перекусить? — попросил старший инспектор, почувствовав вдруг, что у него и впрямь живот подвело.

— Перекусить? — спросил китаец.

— Поесть, — объяснил Форбс.

— Накрывать вам в кухнях.

— Чудесно, — заявил сэр Айвори к вящему огорчению своего товарища. — Мы еще полчасика поработаем, а потом подойдем.

Чжан чересчур угодливо поклонился в свойственной всем азиатам манере и ушел.

— Не наведаться ли нам к Мэтью Эттенборо? — предложил старший инспектор. — Думаю, он наверняка объяснит, откуда взялось это письмо, вернее, копия.

Вслед за тем они вернулись в зал чиппендейл и застали там друга Брайана: полулежа на «готическом диване», он читал книгу в кожаном переплете, взятую не иначе как из викторианской библиотечки в глубине комнаты. Когда они вошли, Мэтью тут же поднялся.

— Что почитываете? — поинтересовался сэр Айвори.

— Только не смейтесь… «Алису в стране чудес». Да и что еще остается делать в четырех стенах…

— Я восхищаюсь Льюисом Кэрроллом, особенно его трудами по парадоксальной математической логике. О занимательных явлениях, когда абсурдные вещи обретают смысл благодаря игре разума, что бывает довольно редко. Слыхали об этом?

— Честно признаться, нет.

— Советую почитать: замечательное чтение и прекрасная тренировка для ума. Ну да ладно, господин Эттенборо, мы запамятовали спросить о вашей профессии.

— Советник по вопросам предпринимательства. У меня свой кабинет.

— По нынешним временам работы у вас, вероятно, с избытком. Ведь наше общество меняется, не так ли?

— Верно.

— Кстати, в котором часу вы легли спать прошлой ночью?

Мэтью подумал и ответил:

— Ужин, кажется, закончился где-то в половине одиннадцатого, может, чуть раньше. И я сразу поднялся к себе в комнату. Да и обстановка была не самая приятная.

— И причина тому — заявление Брайана?

— Вот именно. Только представьте себе. Все разошлись по своим углам.

— Вы поднялись на второй этаж вместе с сестрой?

— Нет. Она, кажется, пошла на веранду посмотреть, как идет снег. В парке горели фонари, и зрелище было действительно сказочное. Лично я наслаждался им из окна своей комнаты.

Сэр Айвори достал свой целебный флакончик, поднес к носу, слегка вдохнул из него и тут же почувствовал облегчение. «Наверно, от голода», — решил он про себя. И тут вдруг спросил:

— В своем заявлении в конце ужина Брайан говорил только о помолвке с мисс Ли?

— Нет, он сказал еще, что хочет переехать на квартиру Уоллесов в Гринвиче.

— Вспомните, пожалуйста, поточнее. Он сказал — «хочет» или «собирается» переехать?

Мэтью немного подумал, перед тем как ответить, и наконец сказал:

— Кажется, он точно собирался переезжать. Правда, он говорил это уже не первый раз.

— И матери это не нравилось?

— Конечно, только он никогда бы не решился…

Сэр Малькольм взял книжицу Льюиса Кэрролла, которую читал Эттенборо, полистал и совершенно безразличным тоном спросил:

— Чего только не узнаешь в сказках, с ума сойти. Правда?

— Да уж.

— Например, что добрая фея на самом деле злая колдунья, а под личиной жабы скрывается прекрасный принц. Настоящее пособие для сыщика. На самом деле все не так, как думаешь. А как по-вашему, господин Эттенборо?

— Не понимаю, куда вы клоните…

— Да никуда! Размышляю вслух, только и всего. Но давайте вернемся к юбилейной речи Брайана. Так о чем он еще говорил, кроме помолвки и переезда?

— Больше ни о чем.

— Совсем-совсем? Вы точно помните?

— Ну да.

Мэтью выглядел озабоченным, хотя очень старался сохранять спокойствие.

— Как же так, господин Эттенборо, а свидетели утверждают, Брайан говорил о лицемерии, поруганной дружбе. Теперь вспомнили?

— Да-да, ну, конечно. Совсем забыл. Думаю, он имел в виду Джеймса Мелвилла. Брайан его недолюбливал и не понимал, почему мать так ему доверяет.

— А может, он имел в виду вас?