Преступление в десять карат

– Эй, ты что? Что это за шутки? Мне некогда тобой заниматься!

Но он не шелохнулся, и тогда до Алисы наконец дошла страшная правда: Иннокентий был мертв. Отчего уж он умер – отравился или же так проявляется сердечный приступ, Алиса понятия не имела.

Алиса вылетела из постели, как пробка из бутылки шампанского, в панике похватала свою одежду, разбросанную по комнате, и бросилась к дверям квартиры…

К счастью, если, конечно, это слово применимо в такой ситуации, в дверях она опомнилась.

Вообще говоря, Алиса была женщиной расчетливой и хладнокровной, в панику впадала редко. На этот раз неудивительно, что она сорвалась – а кто сохранил бы спокойствие, проснувшись в постели рядом с трупом?

Но, оказавшись перед дверью квартиры, она опомнилась и поняла, что нужно кое-что сделать, прежде чем сбежать.

Сделав над собой усилие, Алиса вернулась в спальню и оглядела ее, стараясь не смотреть на труп Иннокентия.

Осмотр оказался не напрасным: на ковре перед кроватью она нашла свою сережку (вторая была в ухе), а возле самой двери – пуговицу от итальянской дизайнерской блузки, которую накануне вечером Иннокентий сорвал с нее в порыве страсти.

Неизвестно, как пуговицу, а сережку вполне могли проследить и выйти на нее, Алису: как почти все ее драгоценности, серьги были уникальные, сделанные на заказ хорошим ювелиром.

Прибрав свои находки, Алиса протерла дверные ручки и все прочие места, где могли остаться ее отпечатки пальцев.

Затем она привела себя в порядок и только тогда покинула квартиру.

На лестнице она никого не встретила и к тому времени, когда добралась домой, почти успокоилась: в том доме ее никто не видел, следов в квартире она не оставила, и с Иннокентием ее ничего не связывало.

Сама его смерть ее не слишком огорчила: подумаешь, какой-то смазливый парень из провинции! Ну, допустим, они переспали – так всего и было один раз, а это, как говорится, не повод для знакомства.

К вечеру она и вовсе успокоилась.

Однако на следующее утро проснулась от страха, поднялась на локте… Ей казалось, что она увидит сейчас рядом мертвого мужчину с перекошенным судорогой лицом, но рядом спал Олег, и Алиса облегченно вздохнула.

Так прошло два дня, а на третий ей позвонили по мобильному телефону.

– Алиса Викторовна, – произнес незнакомый и какой-то неживой, словно механический голос, – вам привет из Новохоперска.

– Что?! – невольно вскрикнула она.

– Что слышали. И держите себя в руках. Спуститесь за почтой – спуститесь сами, если не хотите больших неприятностей.

Алиса положила трубку и несколько секунд смотрела прямо перед собой. Этот голос… Она даже не смогла бы сказать, мужской он или женский. Так или иначе, кошмар возвращался.

– Кто это звонил? – спросил Олег, оторвавшись от экрана ноутбука, на котором просматривал биржевые сводки.

– Звонила моя парикмахерша, – начала Алиса торопливым, запинающимся голосом. – Она сказала, что та краска, которую она хотела предложить мне, никуда не годится. К счастью, сначала она попробовала ее на Лукашовой, и у той вылезли все волосы…

Если бы муж слушал ее внимательно, он уловил бы в ее голосе фальшивые нотки. Однако, к счастью, он вообще не слушал ее: как только Алиса упомянула парикмахершу, он отключился и снова погрузился в свои сводки.

Алиса тихо вышла из комнаты, спустилась на первый этаж, открыла почтовый ящик.

Среди счетов и рекламных листовок (доставка суши, замена стеклопакетов, новый автосервис и прочее) она нашла плотный белый конверт без адреса.

При виде этого конверта сердце Алисы мучительно сжалось: она поняла – ее неприятности только начинаются.

Она не смогла дотерпеть до своей квартиры, а вскрыла конверт в лифте.

И самые ее худшие подозрения подтвердились: в конверте лежали фотографии.

На первых – они с Иннокентием в кафе.

Он смотрит на нее с совершенно недвусмысленным интересом, слегка обнимает за плечи. Она смеется, запрокинув голову… Ни дать ни взять, любовное свидание!

Но дальше было гораздо хуже.

На нескольких фотографиях они были запечатлены в таких позах, что эти снимки вполне можно было поместить в каком-нибудь дешевом порнографическом журнале.

Но самой ужасной была последняя фотография.

Там Алиса была снята мирно спящей.

А рядом с ней – Иннокентий, в точности такой, каким она нашла его утром – с перекошенным судорогой мертвым лицом, с выступившей на губах пеной.

Алиса застонала.

Однако она тут же взяла себя в руки, спрятала конверт под блузку, вошла в квартиру и тихонько проскользнула в ванную.

Она еще ничего не успела сделать, не успела даже придумать, как избавиться от конверта с фотографиями, как снова зазвонил ее мобильный. Она торопливо схватила его, открыла кран, чтобы шум льющейся воды заглушил звуки разговора.

На этот раз, прежде чем ответить, Алиса взглянула на дисплей, но, как она и подозревала, номер не определялся.

– Ну, как, – проговорил тот же голос, и она по-прежнему не смогла определить, мужской он или женский, молодой или старый. – Вы получили фотографии?

– Получила, – ответила Алиса севшим от волнения голосом. – Что вы от меня хотите?