Преступления без наказания

Горбачев – разрушитель всего, к чему прикасался, не взял на себя ответственность за предательство и развал

ГДР и Варшавского договора. С потерей Восточной Германии сразу же остро встал вопрос о существовании советской Западной группы войск, теперь уже находившейся на территории ФРГ Никто из чиновников кремлевского политического ареопага не принял на лечение смертельно больного бывшего генсека ЦК СЕПГ, председателя Государственного совета ГДР, председателя Национального совета обороны ГДР Эриха Хонеккера, не заступился за большого друга СССР, главу разведки ГДР генерал-полковника госбезопасности ГДР Маркуса Вольфа.

Хонеккера после судилища над ним и прекращения процесса в связи с болезнью обвиняемого вскоре из тюрьмы забрала дочь и вывезла в Чили к семье, где в 1994 он скончался.

Маркус Вольф понял, что с развалом ГДР он оказался не нужным и Горбачеву. После августовского путча запрашивал политическое убежище в Австрии, но в конце концов в сентябре 1991 года выехал в Германию, где был арестован. 11 суток он провел в одиночной камере, после чего был освобожден под залог. В 1993 году судом ФРГ был приговорен к 6 годам лишения свободы. На допросах не выдал ни одного из известных ему агентов внешней разведки ГДР. Скончался Маркус Вольф 9 ноября 2006 года.

Его слова из книги «Игра на чужом поле» говорят о многом:

«Когда я оглядываюсь на свое прошлое, я с чистой совестью могу сказать, что не предал ничего, что было дорого моей семье и мне… Решительно выступая против попыток криминализовать историю ГДР и отрицать ее антифашистские корни, я все же никак не могу оспорить свою долю ответственности за теневые стороны ее системы и за причины ее краха. Своей позицией и своей деятельностью я был частью этой системы, принимал участие в использовании ею власти.

Иметь дело с властью всегда означает, что ты должен взять на себя ответственность за ее злоупотребления другими. Это я несу на себе как часть итога моей жизни».

Скажите, кто из виновных в развале Советского Союза сказал бы что-то подобное?

* * *

Последние годы существования Западной группы войск запомнились нелепой суетой, воровством имущества – растаскивали его сначала купчики в погонах, а потом после ухода нашего воинства – аборигены. О крупных хищениях в Группе было написано много чего и правдивого, и ложного. В 1994 году автор книги тоже дал оценку тем событиям статьей в газете «Патриот» – «Нас проводили или… выгнали?» Приведу ее целиком, так как считаю, она была написана под свежими впечатлениями от увиденного и услышанного. Эпиграфом к статье я взял четверостишие Ивана Савельева:

И я с тоской смотрю
На пораженье внуков
И тихо говорю:
– А что сказал бы Жуков?

… В этот день ко мне пришел сосед – Гаврилыч, участник войны, полковник, летчик-истребитель:

– Берлин посмотрим? У меня телевизор сломался, – пробасил он. – Интересно: как-никак, пять лет оттарабанил в Германии.

Сидели с ним – два полковника, военное и послевоенное поколение, по возрасту – отец и сын. И вот – прямой репортаж. Ни слова не проронил фронтовик, только бледнел, гоняя по скулам крутые желваки, да руки дрожали. Когда репортаж закончился, встал и молча, волоча ноги, направился к двери. Остановился и обронил: «Такого ни одна армия-победительница не знала. Сначала нас унизили «гуманитарной помощью», теперь – «парадным позором».

Мне по-человечески стало его жалко – и вот о чем подумалось: выгодно кому-то сеять семена ущербности в душах наших сограждан. Ведь режиссеры парада не могли не понимать, сколь кощунственно выглядит то, что армия-победительница вдруг запела… по-немецки: «Прощай, Германия!»

Куда бы ни шло, если бы это пели ансамбль песни и пляски ЗГВ, бригадный хор. Но ведь маршируя с оружием в руках, горланил весь состав российских войск, оставленный для участия в «торжестве»!

Даже останкинских телевизионщиков коробили непристойности происходящего. А непристойностей было много: от немецкого креста, болтающегося на шее российского генерала, до «дирижерского дебюта» президента России. Но из совокупной памяти, купируй эти «проколы» или показывай их крупным планом, случившегося уже не вернуть.