Преступления инженера Зоркина

Не надо делать удивленных глаз и восклицать: «Как же так, ведь она советский человек, родилась и выросла на нашей земле?!» В данном случае здесь больше подходит изречение легендарного Козьмы Пруткова: «Смотри в корень». А корни у Ирины Скворцовой были сильно подгнившие. Мать ее, как уже известно, любящая больше всего на свете деньги, заразила душу дочери стяжательством. «Только деньги могут принести человеку счастье!» — повторяла она не раз, пересчитывая жадными пальцами ассигнации, полученные за шитье «на сторону». Дочь впитывала эти слова и жесты как губка, убеждения матери становились ее собственными убеждениями. От своей родительницы она училась глядеть с презрительной холодностью на людей, живущих только на зарплату и проявлявших бурную радость по поводу получения премии.

Ну, а отец Ирины, кем он был? Сапожником, сильно пьющим человеком, невоздержанным во хмелю на слова. Это и привело его со временем на скамью подсудимых в 1937 году, в том самом году, в котором родилась Ирина. Он получил десять лет и был отправлен из Киева в лагерь заключенных, в одну из центральных областей России. Во время войны отец Ирины попал к немцам, был ими обласкан и назначен начальником полиции в небольшом районном центре под Киевом. Когда судьба в виде фашистской свастики облекла его властью, он принялся жестоко преследовать патриотов. Ему удалось благополучно бежать, затесавшись в густые колонны отступавших гитлеровцев. Впоследствии он осел то ли в ФРГ, то ли еще в какой-другой стране и доживал дни на награбленные у мирных советских граждан ценности, тщательно скрывая от людей свое страшное прошлое.

Года через два после окончания войны мать Ирины из каких-то темных источников получила весточку от мужа. «Живу, хлеб жую, не жалуюсь, — сообщал он. — Авось, когда-нибудь удастся встретиться, вас к себе вызвать». И на этом все, больше от фашистского прихвостня не было ни слуху ни духу. Но мать, убежденная в том, что муж ее благоденствует в буржуазном мире, остро завидовала его судьбе, тем самым культивируя уродливое чувство зависти к призрачному капиталистическому счастью в душе дочери, тогда еще подростка. Так и выросла Ирина, не с белой и чистой душой, а с серой, шероховатой, в трещинах которой гнездились поры зависти ко всему, что оттуда. Би-би-си, Голос Америки, рассказы случайных знакомых, с оживлением и похотливым блеском в глазах, повествующих о том, что там не жизнь, а рай земной, лишь бы были деньги, закончили духовное формирование Ирины Скворцовой.

Мысли ее после этого начали работать уже в другом направлении. Мечта должна осуществиться — так решила она. Решила еще в Киеве, стремясь за несколько лет упорной работы «налево» скопить солидную сумму, а затем выехать в составе туристской группы в страны народной демократии. Там проще-простого будет попасть в одно из иностранных посольств и попросить убежища. Возникал вопрос: стоило ли заводить связи с «валютчиками», чтобы обменять советские рубли на доллары и фунты стерлингов? Хорошо, если попадутся «честные» люди, не подсунут фальшивок? Впрочем, можно ехать и с советскими деньгами, в посольстве не откажутся от них, с охотой поменяют на свои. Ирина хорошо понимала, куда попадут эти деньги: в разведывательные органы враждебного нам государства. Но ей до этого не было никакого дела, она считала, что для достижения личного счастья все средства хороши.

Она вскоре убедилась, что заработки частной портнихи слишком малы, чтобы скопить за короткий срок нужную сумму. Ну, например, 10 000 рублей! По курсу золотом Ирина намеревалась получить там, за рубежом, столько же или даже больше в долларах. Достаточно для того, чтобы открыть собственный салон дамских мод, нанять мастериц и впоследствии поставить дело на широкую ногу. Она была уверена в своих вкусах и способностях.

Вскоре на ее пути встретился Ибрагим: «Вот, кто мне нужен! — сказала себе Ирина, покоренная его широкими планами по добыче денег. — Вот, с помощью кого я добьюсь исполнения своей мечты».

Теперь она имела столько денег, сколько намеревалась собрать для исполнения задуманного. И как хорошо, что в нее влюбился бедный студент, красивый юноша, готовый ради любви пожертвовать собственными планами и мечтами.

«Уходить надо вместе с Рашидом! — эта мысль родилась у Ирины несколько дней назад. — Мы поедем в составе студенческой туристской группы. Препон в данном случае не будет, таможенный досмотр пройдет поверхностно. А там, как говорится, что бог даст. Удастся влюбить в себя богатого дельца, фабриканта, банкира, известного архитектора, писателя или просто рантье, живущего на проценты с солидного капитала, тогда «зеленого друга» можно будет попросить покинуть ее дом, выдав ему небольшую подачку. Пусть пробивает себе дорогу сам, в противном случае, пусть слезно молит советское посольство разрешить ему вернуться к любимой мамочке и продолжать занятия в своем пе-да-го-ги-че-ском институте».