Преступления Сталина

Небывалый в человеческой истории судебный подлог явился результатом небывалой в истории реакции против первой пролетарской революции. Фальсификация -- философская, историческая, биографическая, политическая, литературная, судебная -- является неизбежной идеологической надстройкой над материальным фундаментом узурпации новой аристократией государственной власти и эксплуатацией ею завоеваний революции. Марксист, который открыто провозглашает, что московские процессы были для него загадкой до появления койоа-канского отчета, признается тем самым в том, что он не понял важнейших событий и процессов современной истории.

Мы не стали бы задним числом укорять в этом Вольфа, если бы он сделал из своего запоздалого откровения необходимые политические выводы, т. е. пересмотрел бы свою позицию за последние тринадцать лет. Но Бертрам Вольф поступает как раз наоборот. Придя к заключению, что московские обвинения представляют подлог и тем самым подтверждают прогноз левой оппозиции о перерождении и загнивании термидорианской бюрократии, Вольф требует от нас, чтобы... мы пересмотрели свои взгляды. Как это ни невероятно, но это так. Московские процессы и последующее развитие ставят меня, видите ли, перед "новой дилеммой". Я доказывал перед Комиссией и в печати, что Сталин сознательно довел до моральной прострации и до физической гибели несколько десятков бывших революционеров с единственной целью: ударить их трупами по Четвертому Интернационалу и по мне в частности. "Теперь стало ясно, -- пишет Б. Вольф, -- что он (Троцкий) был превращен в дьявола в значительной мере для того, чтобы создать дело против других -- вождей новой оппозиции, которая выросла против Сталина и его методов среди его ближайших сторонников". Это со

вершенно правильно. Эта "диалектика подлога" не была для нас тайной и раньше. Сталину нужно было пожертвовать десятками бывших своих товарищей, чтобы создать фантастическую фигуру контрреволюционного сверхзаговорщика Троцкого. А затем он воспользовался этой фигурой для расправы со всеми своими противниками. Их оказалось гораздо больше, чем ду мал Сталин. Число их растет. Как раз холодно подготовленная кровавая расправа над заведомо невиновными людьми, строителями большевистской партии, не могла не вызвать содрогания в рядах самой бюрократии. Во всем этом нет ничего неожиданного. С 1931 г. мы, левая оппозиция, не раз предсказывали, что термидорианская бюрократия будет, чем дальше, тем боль ше приходить в противоречие с потребностями развития страны, и что это противоречие будет разлагать ее собственные ряды. Организованный контроль масс, как и демократическая дисциплина партии, давно не существуют. Преодолевать центробежные силы внутри бюрократии можно только завершением бонапартистского режима. Новая конституция подготовляет это завершение. После выборов последует в том или другом виде "коронование" Сталина. Филистеры будут все сводить к личному властолюбию. На самом деле у термидорианского режима нет другой перспективы, кроме бонапартистского коронования. Но как раз теперь, когда наш прогноз получает наиболее неопровержимое подтверждение, Бертрам Вольф выступает с совершенно неожиданным требованием -- пересмотреть наши взгляды.

"Что же в таком случае произойдет, -- пишет он, -- с ос новной теорией Троцкого, по которой весь военный, полицейский, партийный и государственный аппарат так перерождены, что никакой оппозиции (?) внутри партии не может больше зозник-нуть, и что новая революция необходима как единственный путь возрождения?" Мы никогда не говорили, что "никакая оппозиция" не может более возникнуть внутри партии. Наоборот, мы утверждали, что так называемая "партия", т. е. политическая организация бюрократии, будет все больше разъединяться центробежными силами. Правые, не рыков-бухаринские, а настоящие реставраторские тенденции -- в ней неизмеримо сильнее левых. Под видом "троцкистов" Сталин расстреливает сейчас не только остатки революционного поколения, но и слишком нетерпеливых сторонников буржуазного режима. В массах, не-сомненно, живы традиции Октябрьской революции. Вражда к бюрократии растет. Но рабочие и крестьяне, даже формально принадлежащие к так называемой партии, не имеют никаких каналов и рычагов для воздействия на политику страны. Ны-нешние процессы, аресты, изгнания, судебные и несудебные расстрелы представляют собою форму превентивной гражданской войны, которую бюрократия в целом ведет против трудящихся и которую наиболее последовательное бонапартистское крыло

бюрократии ведет против остальных менее твердых или менее надежных ее групп. Если правящая клика явно идет к законченному бонапартизму, то совершенно очевидно, что каждое серьезное левооппозиционное движение не может не становиться на путь новой революции. У Вольфа же выходит, что, так как Сталин расстреливает очень много народа, то это доказывает возможность... мирного преобразования режима.