Преступная добродетель

Едва Монревель покинул покои графини, как мысли его тотчас приняли иное направление: его благородная натура противилась тайному убийству, и он решил ничего не предпринимать, пока не будут исчерпаны все честные способы борьбы с соперником. На следующий день он отправил лже-Салену вызов и получил вот какой ответ.

«Я не собираюсь драться за то, что уже принадлежит мне по праву; желание смерти – удел несчастного влюбленного, коим пренебрегла его избранница, а я люблю жизнь. Да и как мне не любить ее, когда каждый миг ее так дорог моей Амелии! Ежели вы, рыцарь, желаете биться, поспешите к Карлу – ему нужны герои. Поверьте, утехи Марса подходят вам больше, нежели оковы Венеры, тем более что первые приведут вас к славе, а вторые обойдутся вам слишком дорого. И запомните, я при этом ничем не рискую».

Прочитав сие дерзкое письмо, Монревель едва не задохнулся от гнева.

– Негодяй отказывается от поединка и при этом смеет мне угрожать! – воскликнул он. – Что ж, долой сомнения, я должен действовать, и действовать наверняка. Пришла пора позаботиться о предмете моей любви… Но боже милосердный!.. Что я говорю… А если она любит его… Пылает страстью к коварному сопернику… Лишив жизни Салена, сумею ли я завоевать сердце моей Амелии? Осмелюсь ли явиться к ней с руками, обагренными кровью обожаемого ею возлюбленного?.. Сегодня она ко мне равнодушна… Но если я убью предмет ее страсти, она может меня возненавидеть.

Сомнения раздирали несчастного Монревеля. Однако спустя два часа после получения письма ему сообщили, что графиня ждет его у себя.

– Желая избежать ваших упреков, рыцарь, – начала она, как только Монревель появился на пороге, – я приняла меры, дабы знать все, что происходит вокруг. Вашей жизни снова грозит опасность; но теперь готовятся сразу два преступления: через час после заката четверо бандитов нападут на вас и, исполняя приказ, умертвят вас. В это же время Сален намеревается похитить мою дочь. Если я стану препятствовать его замыслу, он расправится и со мной, а потом сообщит герцогу о моем сопротивлении и, оправдываясь, обвинит нас обоих в сговоре. Так устраните же основную опасность и дозвольте шестерым моим людям сопровождать вас: они ждут у дверей… Когда же пробьет десять, оставьте их здесь, а сами идите в большой сводчатый зал, куда выходят двери покоев моей дочери. В урочное время Сален направится через этот зал в комнату Амелии… Она будет ждать его, дабы еще до полуночи вместе с ним покинуть замок. Тогда вы… вооружившись вот этим кинжалом… возьмите его, Монревель, я хочу, чтобы вы приняли его из моих рук… Вы отомстите за первое преступление и одновременно предупредите второе… Я вкладываю оружие в ваши руки, дабы вы покарали предмет своей ненависти, и возвращаю вас обожаемой вашей возлюбленной… Неужели вы по-прежнему будете упрекать меня в жестокости?.. Смотрите же, неблагодарный, как я плачу вам за ваше пренебрежение… Иди, спеши свершить свою месть, и наградой тебе станет рука Амелии…

– Дайте мне кинжал, сударыня, – взволнованно восклицает Монревель, не в силах долее противиться коварным уговорам, – дайте мне его, ибо ничто более не воспрепятствует мне уничтожить соперника и утолить свой гнев. Я предложил ему честный поединок, он отверг его, значит он трус, и ему суждена кончина труса… Дайте мне кинжал, я исполню ваше повеление.

Юноша вышел… Как только дверь за ним закрылась, графиня спешно послала за дочерью.

– Амелия, – промолвила она, – теперь мы уверены как в любви рыцаря, так и в его мужестве и доблести; не стоит далее испытывать его: я готова пойти навстречу вашим желаниям. К несчастью, герцог Бургундский предназначил вас Салену… и не позднее чем через неделю тот прибудет к нам в замок. Коли вы по-прежнему желаете принадлежать Монревелю, вам надо бежать. Возлюбленный ваш притворится, что похитил вас без моего согласия. Он станет отрицать, что ему известен новый план нашего герцога. Вы тайно обвенчаетесь с ним в Монревеле, а затем он без промедления помчится к герцогу и повинится перед ним. Возлюбленный ваш, понимая, сколь необходимо соблюсти все условия в точности, заверил меня в готовности исполнить их. Но я решила сообщить вам о них прежде, чем он сам вам откроется… Что вы на это скажете, дочь моя? В чем я теперь не права?

– Сударыня, все условия ваши будут исполнены, – с благоговейным трепетом произнесла Амелия, – и никто не узнает, что именно вы поставили их нам. Я припадаю к стопам вашим, дабы выразить вам всю силу моей благодарности за то, что вы делаете для меня.