Преступная история США. Статуя кровавой свободы

Неудивительно, что следующий день – 17 июля – выдался бурным и горячим. Поместье было осаждено, несколько человек, в том числе родственники Невилла оказались в плену, где их, впрочем, ничем не обидели, после чего, выпустив из укрепления женщин и детей, волонтеры, еще не знавшие, что сам Невилл, на всякий случай, покинул поместье еще раньше, начали штурм. А кончилось все некрасиво: когда стало ясно, что запас боеприпасов иссякает, осажденные выбросили белый флаг и попросили о переговорах с «генералом», но стоило Макфарлейну выйти на открытое пространство, его застрелили, как позже писалось в рапорте, «в надежде, что бунтовщики, потеряв командира, утратят пыл». Надежда, однако, не оправдалась. Взбешенные «Минго Крик» пошли на открытый приступ, под огнем, потеряв двух товарищей, ворвались в поместье и сожгли его дотла, однако защитники, не переходя в рукопашную, подняли руки и уцелели все, кроме одного истекшего кровью солдата, – после чего были разоружены, слегка побиты и отпущены с миром.

Перепой

Похороны «генерала», торжественно проведенные на следующий день, взвинтили и так уже раскаленный добела «дальний Запад» окончательно. Умеренные лидеры, желавшие только уладить вопрос с налогами, уже не могли контролировать ситуацию. Бал правили радикалы, требующие «полноценного вооруженного сопротивления». 26 июля «Минго Крик», возглавленные Дэвидом Брэдфордом, естественно, тоже ветераном и героем, перехватили почтовый дилижанс (еще одно «преступление против государства») и вскрыли письма, выяснив имена «доносчиков и предателей». После чего Брэдфорд объявил о созыве ополчения, назначив местом сборов поле Брэддок, неподалеку от Питсбурга. И люди откликнулись. 1 августа в назначенном месте собралось более 7000 человек, едва ли не две трети мужчин «дальнего Запада», – в основном бедняки, не имевшие ни земли, ни винокурен. Речь шла уже не об акцизе, а обо «всех обидах, которые богатые, сговорившись между собой, наносят бедным, отобрав у них независимость и права». Звучали предложения идти на Питсбург – «Содом зла», «покончить с богатеями и сжечь все дотла», кто-то призывал атаковать федеральный Форт-Файет и разжиться в тамошнем арсенале оружием, включая пушки, а некоторые выступающие даже призывали «сделать, как во Франции», похвально отзываясь о гильотине. Тон задавал сам Брэдфорд, по ходу речи несколько раз сравнив себя с Робеспьером. В какой-то момент над толпой взвился флаг с шестью полосами и был брошен клич о независимости в союзе с Испанией, Англией или «хотя бы и Дьяволом, потому что сам Дьявол не способен оскорбить честных людей хуже, чем господа из Филадельфии». Толпа ревом поддержала эти речи.

Хоть как-то удержать ситуацию в рамках удалось только благодаря быстроте реакции питсбургского истеблишмента. На поле Брэддок срочно отправилась делегация самых уважаемых «умеренных», доложившая собравшимся: «предатели» (авторы доносов) изгнаны из города без права вернуться, а возмущение «порядочных граждан» вполне справедливо. Но все-таки независимость – самая последняя крайность, идти на которую без переговоров с властями не стоит. В итоге ситуация слегка смягчилась. Толпа все же вошла в город, промаршировала по улицам и сожгла амбары, принадлежавшие самым известным сторонникам центра, однако тем и ограничилась. Две недели спустя, 14 августа, на съезде делегатов шести графств «дальнего Запада» была принята петиция – длиннющий список требований мятежников, – составленная комитетом, сформированным как из умеренных лидеров, так и из вожаков крайней демократии.

Шоковая терапия