Преступная история США. Статуя кровавой свободы

Дело в том, что появление на континенте белых людей принципиально изменило экономические основы жизни племен. Как ни обдирали поселенцы индейцев, сами индейцы считали обмен эквивалентным, поскольку ни у кого больше европейских товаров не было, а товары эти вождям очень нравились. А коль скоро в обмен пришельцы интересовались пушниной, пушнина (в первую очередь бобры) и стала определяющей ценностью. Можно даже сказать, всеобщим эквивалентом. И естественно, за пушнину начали драться, стараясь отбить «бобровые» места или, еще лучше, покорить их жителей, перехватив на себя роль посредников. Этим активно занимались не только ирокезы, но именно у ирокезов это получалось лучше всего, – и самыми удобными партнерами для них в первое время стали голландцы, жившие далеко от зоны влияния Лиги и землей, в принципе, не интересующиеся. А потому, в отличие от англичан, мушкетов соседним племенам по понятным причинам не продававших, и французов, совершенно не нуждавшихся в дополнительных дилерах, охотно и в любых (хватало бы шкур!) объемах поставлявшие ирокезам огнестрел. А ирокезы, получая «абсолютное оружие», в свою очередь, использовали его для подчинения новых вассалов, в том числе гуронов и алгонкинских племен, друживших с французами. Которые, опять же в свою очередь, не могли не поддержать своих поставщиков. Тем паче опекаемых заботливыми кюре.

В общем, порвав по ходу движения к побережью «проанглийских» могикан и завязав взаимовыгодную торговлю со сменившими датчей англичанами, ирокезы начали выдвигаться на северо-запад, – и началось. Гуроны и прочие запросили Лилию насчет «огненных палок», кюре походатайствовали, Лилия не отказала, в ответ на что голландцы, а за ними и англичане открыли «военторг» нараспашку, после чего война в лесах стала нормой жизни, смерть – повседневностью, и было так аж до 1649 года, когда, сломавшись, побежали к побережью гуроны. А вслед за ними попятились к морю и все остальные племена, в связи с чем под угрозой оказались все французские достижения на континенте, – и попытки как-то найти общий язык с «римлянами» успеха не имели. Лиге нужно было или все, или ничего. Поэтому в 1665-м французы вписались в конфликт открыто, случился знаменитый «двухлетний рейд» Карьиньян-Сальерского полка, показавший ирокезам, что не только они круче всех на хуторе, в результате чего спустя два года, в 1667-м, Лига согласилась заключить мир, худо-бедно длившийся аж 13 лет. Франция исправно получала пушнину, кюре охмуряли, а влияние Лилии дотянулось аж до самого Мичигана, где на озере возникли прикрытые небольшими фортами городки, заселенные колонистами, которые, – хотя и не в английских масштабах, – решились сменить континент. Ирокезы же, безмерно оскорбленные неудачей, приводили в порядок свои дела, готовясь рано или поздно взять реванш. В частности, вместо системы свирепого гнета, практиковавшейся ранее, побежденные племена были включены в т. н. «Договорную цепь», своего рода «табель о рангах», гарантирующую всем вассалам права, определенные их статусом в «цепи», возможность этот статус повышать и другие преференции.

Дальнейшее, надеюсь, понятно. Опуская подробности мелких, но все более частых лесных стычек, перераставших в кровавые сражения, зафиксируем: в начале 70-х ирокезы проявили себя так, что даже французы, жившие на фронтире, перестали чувствовать себя в безопасности. К тому же, поддержав англичан в «войне короля Филиппа», ирокезы выговорили взамен серьезное повышение оптовых цен на меха, на что англичане дали согласие, но при том условии, что Лига станет монопольным поставщиком «мягкой рухляди». Это было вполне здраво, ибо, в противном случае, в Европе пушнину стали бы покупать не у англичан, а у французов, поэтому ирокезы перестали делать вид, что соблюдают мир, а жаны с жаками начали укреплять форты и тренировать незадолго до того созданное ополчение. Параллельно усилиями «черных мантий», не боявшихся леса и бойко болтавших на всех экзотических языках, формируя «красный альянс» из старых союзников и племен, бежавших под защиту их пушек из местностей, покоренных пошедшей в новое наступление Лигой. И хотя поначалу далеко не все шло гладко, в 1648-м, когда нашествие ирокезов разбилось о стены Форт-Луи, положение на фронтах начало меняться. Хотя и очень медленно, поскольку в исторически сложившийся пасьянс легла новая карта: европейские терки, – впервые, не считая эпизода с отжимом у датчей Нового Амстердама, – перекинулись в Новый Свет, получив в истории имя «Война короля Вильгельма».

От мира к миру