Преступная любовь

— Вот еще, — возмутился Фил, но получил локтем под дых от Лоренцо. Пришлось заткнуться.

— Я хотела попросить Вас не говорить ничего моему отцу о рождественском бале, — начала я.

— Что именно? Он уже и так знает, что бал будет. Бал проходит каждый год, — не понял меня Лоренцо.

— Да, проходит, но без моего выступления, — согласилась я.

— Точно! Ты же там будешь танцевать полуголая! Вот это забавно! — захохотал Фил. Мне захотелось его ударить, но он произнес именно то, что подумает мой отец.

— Ты будешь выступать? Он не разрешит тебе, — говорил Лоренцо, пока Фил покатывался со смеха. Он, наверное, уже представил во всех красках нашу сцену объяснения.

— Я пока не придумала, как это сказать отцу, но прошу Вас не говорить ему ничего о моем выступлении. Понимаете, это должна сделать я, сама! — просила я. Лоренцо согласно кивал головой, а Фил еще не пришел в себя.

— Фил, — заорал Лоренцо, потом добавил более тихим тоном, — ты ведешь себя по-свински!

Глава 10 — На грани фола

Парень получил не слабенький удар локтем под дых. Такое бывало редко и обычно заканчивалось поединком между белым тигром и диким котом. Пока выходило так, что природа брала верх, но Лоренцо не терялся.

Сейчас же была несколько другая ситуация, поскольку мы находились не в деревне, а в городе среди людей. Нам не только драться с превращением нельзя было, но и в человеческом обличии тоже. Более того мы не имели права изменить ни единой клетки своего тела, тем более рычать. Лоренцо рисковал сейчас сильно. Фил никогда не отличался особым чувством меры или самоконтролем.

— Фил, успокойся! Нельзя! — отчеканила я каждую букву на грани между обычным тоном голоса и рыком. Я втиснулась между ними, надеясь, что мое вмешательство несколько остудит пыл Фила, но он даже не посмотрел на меня. И слова мои, скорее всего, прошли мимо его ушей. Что же делать?

— Фил, мы в городе. Я обязательно подерусь с тобой дома, — тихо проговорил Лоренцо. Вот это контроль! Или пофигизм?

— Я порву тебя мелкий котяра, — выплюнул Фил.

— Природа еще не все! — усмехнулся Лоренцо. Фил рыкнул. Я схватила его за руки, которые потянулись к Лоренцо. Тот же спокойно стоял, наблюдая, как вся наша тайна может пойти прахом. Безумие! Мальчишки! Глупые и упрямые мальчишки!

Оборотню ничего не стоит измениться всего за несколько секунд, в зависимости от силы. И в этом мне опять не повезло. Может быть, моя хватка хоть немного приведет его в чувства?

Вообще, остановить свое превращение может только он сам, но мы должны максимально ему мешать. Если не удается уговорить, придется делать больно. Часть силы будет тратиться на борьбу с нами, часть на восстановление ран. Таким образом, превращение будет проходить значительно медленнее, что даст нам возможность разговаривать с ним. Только бы это принесло результаты…

Если этот ненормальный обернется прямо сейчас, это будет не просто катастрофа! Раскрывать тайну перед человеком можно только в одном случае — своему супругу. А превращаться в городе, при большом скоплении людей, самоубийственное безумие. Из-за вот таких возможных эксцессов нас и не выпускают из деревни.

Дорджест рассказывал, что много лет назад, во времена еще моего прадеда, точнее восемь поколений назад, такое случалось. Тогда молодой оборотень тоже не сдержался и превратился у людей на глазах. Хорошо, что тогда люди были еще «дикие» и верили в наше существование, точнее существование вервольфов. Почему хорошо? Да потому, что тогда пришлось убить только этого несдержанного оборотня, а тех женщин, которые сошли сума определить в лечебницу.

Зато во время второй мировой войны все обстояло намного хуже, после чего и был принят этот дурной запрет на выход из деревни.

Оборотень тогда защищал свою семью по правилам, но этого не хватило. Пули, знаете ли, летят быстро, хоть любой оборотень вполне способен сбежать от них. Жену и ребенка этого отчаянного убили, расстреляли. Вот его нервы и сдали, хоть он и был не молодым. Стресс. Он разорвал всех своих обидчиков, роты простых солдат, как ни бывало. А потом он завыл, чем привлек внимание других людей. А вот на их глазах он превратился обратно.

Дед рассказывал, что сцена была жуткая. Конечно, солдаты стали стрелять. В него всадили несколько обойм, только после этого он умер с женой и ребенком на руках. Люди быстро сложили два плюс два, догадались, что и остальные жители этой деревни могут оказаться такими же монстрами. Оборотни были вынуждены защищаться. Люди были убиты, организован взрыв, а оборотни уехали с насиженного места. Так мой клан оказался здесь.

Мне было больно представить, что случиться, превратись он сейчас. Тогда шла война, и массовые убийства от взрывов снарядов были нормальным явлением. Тогда моему клану удалось решить проблему сразу, хотя дед до конца жизни помнил это. Он всегда говорил, что мы призваны защищать людей от вампиров. А тут в сохранение нашей тайны пришлось убить людей. Даже на смертном одре он просил прощения за те смерти. Мне тогда было одиннадцать. Как же четко я помню его мучения…