Читаем Преступная мать, или Второй Тартюф полностью

Преступная мать, или Второй Тартюф

Пьер Огюстен Бомарше

Драматургия18+
<p>Бомарше Пьер Огюстен</p><p>Преступная мать, или Второй Тартюф</p>

ПЬЕР ОГЮСТЕН КАРОН де БОМАРШЕ

ПРЕСТУПНАЯ МАТЬ,

ИЛИ

ВТОРОЙ ТАРТЮФ

Нравоучительная драма в пяти действиях

Изгнать из семьи негодяя - это великое счастье. Заключительные слова пьесы

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Г р а ф А л ь м а в и в а, испанский вельможа, благородно гордый, но не надменный. Г р а ф и н я А л ь м а в и в а, женщина глубоко несчастная и притом ангельской кротости. К а в а л е р Л е о н, их сын, молодой человек, свободолюбивый, как и все пылкие души нового времени. Ф л о р е с т и н а, воспитанница и крестница графа Альмавивы; в высшей степени чувствительная молодая девушка. Г о с п о д и н Б е ж е а р с, ирландец, майор испанской пехоты, исполнявший обязанности секретаря при графе, когда тот был послом; весьма низкой души человек, великий интриган, искусно сеющий раздоры. Ф и г а р о, камердинер, лекарь и доверенное лицо графа; человек, обладающий большим жизненным опытом. С ю з а н н а, первая камеристка графини, жена Фигаро; прекрасная женщина, преданная своей госпоже, свободная от заблуждений молодости. Г о с п о д и н Ф а л ь, нотариус, человек верный и глубоко порядочный. В и л ь г е л ь м, немец, слуга майора Бежеарса, слишком большой простак для такого господина.

Действие происходит в Париже, в доме, который занимает граф со своей семьей, в конце 1790 года.

* ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ *

Богато убранная гостиная.

ЯВЛЕНИЕ I

С ю з а н н а одна, составляет букет из цветов.

Теперь графиня может просыпаться и звонить -- печальный мой труд окончен. (В изнеможении садится.) Еще и девяти нет, а я уже так устала... Последнее ее распоряжение перед сном отравило мне всю ночь... "Завтра чуть свет, Сюзанна, вели принести побольше цветов и укрась мои комнаты". Привратнику: "Весь день никого ко мне не впускайте". "Сделай мне букет из черных и темнокрасных цветов с одной белой гвоздикой посредине..." Вот и букет. Бедная графиня! Как она плакала! Для кого все эти приготовления? Ах, да, живи мы в Испании, сегодня были бы именины ее сына Леона... (таинственно) и еще одного человека, которого уже нет на свете! (Рассматривает букет.) Цвета крови и траура! (Вздыхает.) Раны на ее сердце не затянутся никогда! Перевяжем букет черным крепом, раз уж такова печальная ее причуда. (Перевязывает букет.)

ЯВЛЕНИЕ II

С ю з а н н а, Ф и г а р о заглядывает с таинственным видом. Вся эта сцена должна идти с подъемом.

С ю з а н н а. Входи же, Фигаро! У тебя вид счастливого любовника твоей жены. Ф и г а р о. Можно говорить не стесняясь? С ю з а н н а. Да, если не затворять дверь. Ф и г а р о. А к чему такая предосторожность? С ю з а н н а. Дело в том, что известный тебе человек может войти с минуты на минуту. Ф и г а р о (с расстановкой). Оноре-Тартюф / Honore-Тartuffe-почтенный лицемер (франц.)/ Бежеарс? С ю з а н н а. Да, наша встреча была назначена заранее. Послушай, отвыкай ты прибавлять к его имени разные определения: это может до него дойти и помешать нашим замыслам. Ф и г а р о. Его же зовут Оноре! С ю з а н н а. Но не Тартюф. Ф и г а р о. А, да ну его к черту! С ю з а н н а. Ты как будто чем-то удручен? Ф и г а р о. Я взбешен.

Сюзанна встает.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Я стою у ресторана: замуж – поздно, сдохнуть – рано
Я стою у ресторана: замуж – поздно, сдохнуть – рано

«Я стою у ресторана…» — это история женщины, которая потеряла себя. Всю жизнь героиня прожила, не задумываясь о том, кто она, она — любила и страдала. Наступил в жизни момент, когда замуж поздно, а сдохнуть вроде ещё рано, но жизнь прошла, а… как прошла и кто она в этой жизни, где она настоящая — не знает. Общество навязывает нам стереотипы, которым мы начинаем следовать, потому что так проще, а в результате мы прекращаем искать, и теряем себя. А, потеряв себя, мы не видим и не слышим того, кто рядом, кого мы называем своим Любимым Человеком.Пьеса о потребности в теплоте, нежности и любви, о неспособности давать всё это другому человеку, об отказе от себя и о страхе встречи с самим собой, о нежелании угадывать. Можем ли мы понять и принять себя, и как результат понять и принять любимых людей? Можем ли мы проснуться?

Эдвард Станиславович Радзинский

Драматургия / Драматургия