Преступная связь

Майкла вовсе не удивило, что во вторник, на следующее утро после смерти Руди, Фавиола обзвонил всех известных гангстеров и сообщил им о печальной утрате, о времени и месте панихиды и похорон. Джорджи объяснил Майклу, что, по старинной итальянской традиции, друзья и родственники обычно опускают в ящик, вроде почтового, маленькие конверты с деньгами, чтобы компенсировать семье покойного расходы на похороны. Майкл не думал, что организации с многомиллионным оборотом, вроде семьи Фавиола, понадобятся подобные взносы, но кто знает?

— Эта публика — самые большие крохоборы на свете, — объявил Джорджи. — Фредди Култер рассказывал мне, что замок двери, ведущей наверх из лавки портного, представлял собой на редкость жалкое зрелище. Когда им нужен замок или сигнализация, они вспоминают, что сын Марчелло некогда учился в технической школе на механика или там на электрика. И они звонят Марчелло, и он присылает к ним своего сына, чтобы врезать замок или установить сигнализацию. Потом они дают ему двадцатку и говорят спасибо. Любимый трюк Фредди — когда он встречает такую дешевую сигнализацию, он перед уходом специально включает ее. И сколько раз ему там надо побывать, столько раз он ее и включает. В конце концов хозяин думает: чтоб у него руки отсохли, у сынка Марчелло! Сигнализация уже сломалась. И он плюет и отключает ее вообще.

— Точно так же Фредди поступает и с замками «медеко», — заметил Майкл.

— Каким образом? Как можно включить «медеко»?

— Да нет, он заклеивает его. Никто на свете не может вскрыть замок «медеко», а если кто-то говорит, что может, значит, он врет. Так вот, когда Фредди видит «медеко», он заливает его моментальным клеем.

— С ума сойти, — расхохотался Джорджи.

— Братан сует туда ключ, а замок не работает. Он решает, что все дело в том, что сын другого братка установил его за десятку. Он опять же плюет, раз уж замок сломан, и в дальнейшем пользуется остальными замками, а про этот забывает.

— Мне нравится, как Фредди обводит их вокруг пальца, — признался Джорджи. — Пари держу, они рассчитывали получить маленькие конверты с деньгами. И не сомневаюсь, что дочка Руди от них не отказалась.

Листы, на которых регистрировались номера телефонов, бывают того же формата, что и в счетной машине, отпечатки на них — синего цвета. Ксерокопии приходили черно-белые. Размер цифр для набираемых из квартиры телефонов слегка отличался от номеров входящих. В случае с исходящими звонками указывался набираемый номер, время начала звонка, время его завершения и общая длительность разговора. Что касается входящих звонков, номер звонившего не указывался, но помимо остальной информации регистрировалось, после скольких гудков на прослушиваемом телефоне снимали трубку. По ходу операции детективы записывали эту информацию, и позже телефонная компания предоставляла имена и адреса тех, кому звонили наблюдаемые. Майкл и Джорджи знали большинство абонентов Фавиолы, но на всякий случай перепроверили данные регистрации, а затем сели за прослушивание магнитофонных пленок.

Никто из бандюг во вторник не позвонил. Ясное дело, провожали в последний путь дорогого Руди. Правда, звонил некто Вильям Изетти. Он сказал, что звонит из Сент-Томаса, оставил свой телефон с кодом 809 и попросил, чтобы ему перезвонили. О смерти Руди Фавиолы он не обмолвился ни словом.

Из девиц звонила только одна.

Аппаратура зарегистрировала звонок от женщины, которая представилась как «Анджела из Грейт-Нек», в четыре часа дня во вторник, гораздо позже того, как Фавиола ушел из конторы и включил автоответчик. Она оставила послание, в котором говорила, что слышала о смерти его дяди и ей очень жаль.

— Местный талант, — отметил Джорджи. Майкл промычал нечто невразумительное.

В тот четверг звонили и другие красотки из гарема Энди. Давно ставшими знакомыми голосами они спрашивали, когда им можно будет перезвонить.

В среду «Привет, это я» звонила целых четыре раза. Но ни разу не оставила своего телефона. На пленках ее голос звучал очень сексуально. А в последний раз в нем сквозили нотки отчаяния. В тот же самый день трижды позвонила Уна Халлиган со своей новой работы в здании корпорации «Лайф — Тайм» на Шестой авеню. Она оставила свой номер и попросила его позвонить, когда он вернется. Каждый раз она повторяла одно и то же: «Это Уна, позвони мне, когда придешь». По голосу Уна казалась моложе, чем «Привет, это я», и тоже говорила весьма сексуально. Возможно, все женщины автоматически начинали говорить с придыханием, общаясь по телефону с Красавчиком Энди.

— Или они сестры, — предположил Джорджи.

— Забавно, если выяснится, что он спит с сестрами, а они этого не знают, — заметил Майкл.

— Она с Бруклина, — сказал Джорджи. — Уна.

— Интересно, где живет вторая? — протянул Майкл.

— Таинственная женщина.

— Звонит только из уличных телефонов-автоматов.

— Никогда не оставляет своего номера.

— Никогда.

— Наверное, замужем.

— Возможно.

— А может, она из своих, — предположил Джорджи. — Как звали ту бабу, которую они все хотели трахнуть? Ну, на старых пленках?

— Тереза Даниелли.

— Верно. Терри. А вдруг это она?