Преступники. Факел сатаны

— Наверное… Тут я не выдержала и спрашиваю: а вообще откуда у Азы Даниловны машина собственная, мебель заграничная, шикарные наряды? Евгений Тимурович пояснил, что она наследство от бабки получила. Я не поверила. Ерунда, говорю. А Евгений Тимурович настойчиво так уверяет: да, на Орлову была анонимка, что, мол, живет не по средствам… Проверяли… Наследство–де якобы действительно немалое… Уж как они проверяли, не знаю, — развела руками Рогожина.

— У вас есть на этот счет другие сведения? — задал вопрос следователь.

— Да не могла Леонтьевна, бабка ее, никакого наследства оставить! Я ведь была у нее в деревне, в Калининской области… Леонтьевна всю жизнь в доярках проходила… Колхоз бедный… Поглядели бы вы на ее хату! У меня сарай по сравнению с ней — что твои хоромы… О каком наследстве может идти речь?

— Как же на ваши слова реагировал Баулин?

— Был совсем сбит с толку… Когда уходил, то очень просил не говорить никому, что Орлова брала деньги у Бульбы. Особенно — сыну.

— Я вас тоже прошу об этом же, — сказал Чикуров. — Никому. Ни словечка, ни намека. — Он достал бланки протокола допроса, авторучку и пояснил хозяйке: — Мы оформим наш разговор по правилам… Я сейчас напишу протокол.

— Ладно, вы занимайтесь своим делом, а я пока по хозяйству похлопочу, — сказала травница и вышла.

Ворон дремал на своей жердочке. Чикуров, на этот раз не пользовавшийся магнитофоном, постарался зафиксировать показания Рогожиной как можно точнее и подробнее.

Через некоторое время в горницу потянуло съестным духом. Зашла хозяйка.

— Прочитайте и распишитесь на каждом листе, — дал ей протокол следователь.

Рогожина читала без очков, шевеля губами.

— Все как есть, — сказала она, закончив, и вывела на каждой странице аккуратную, разборчивую подпись.

Игорь Андреевич встал, собрал бумаги.

— Прошу отобедать со мной, — несколько церемонно предложила хозяйка.

— Спасибо, Александра Яковлевна, мне поскорее надо в поселок, — вежливо отказался Чикуров.

— И слышать ничего не хочу, — решительно заявила хозяйка. — Обидите.

Чикуров растерялся. Обедать со свидетелем, к тому же матерью человека, которого он подозревал в покушении на убийство…

— Идемте, идемте, — даже не уговаривала, а настаивала Рогожина. — Такого угощения вы больше нигде не отведаете. Ни за какие деньги…

«В самом деле, — подумал Чикуров, — кто бы ни был сын, почему я должен обижать женщину? Наверняка решит, что отказываюсь из–за Юрия Юрьевича. Да еще подумает, что и ее подозреваю… Люди ей верят, почему не должен верить я?»

— Уговорили, — улыбнулся Игорь Андреевич.

Кухня была просторна, предназначалась, видимо, когда–то для большой семьи. На керосинке грелась кастрюля, исходя аппетитным запахом.

— Сын все советует газ поставить, — сказала хозяйка. — Да я привыкла так… Садитесь, Игорь Андреевич, будете вспоминать в своей Москве, чем вас потчевала баба Шура, — весело проговорила Рогожина, нарезая хлеб по–деревенски: держа буханку на груди и ножом к себе.

Она налила Чикурову тарелку борща. Он был обжигающе горяч и духовит. Игорь Андреевич отхлебнул. Борщ и вроде бы не борщ. Но вкусный.

— Из дудника, — пояснила Рогожина. — Видали такое растение?

— Еще бы, — вспомнил Чикуров высокие, метров до двух стебли с розовым цветом наверху, которые он в детстве сбивал палкой, как саблей. — Я же сам почти деревенский. Жил в Скопине, под Рязанью, на окраине города… Но вот что из дудника можно такой борщ сварить, не знал.

— И не только борщ. Я солю на зиму листья. Посушить тоже можно, истолочь в порошок — в любой суп положить не грех, запашец даст отменный, — рассказывала Александра Яковлевна. — Вообще многие люди забыли, что ели их деды и прадеды… Живя у леса, не надо на базар ходить. Бери что пожелаешь, будет и полезно, и вкусно… К примеру, обыкновенный одуванчик… Многие считают — сорная трава. А я из него множество блюд могу приготовить. Молодые листья в салат. К мясу их можно, к рыбе, в супы. Даже корни и бутоны хороши, если знаешь, как сготовить… Мне Юра говорил, что одуванчик во Франции и в Японии ой как любят. А мы проходим мимо… Или возьми дягель… Из него варенье с яблоками — пальчики оближешь!

Когда покончили с первым, хозяйка подала странное блюдо — маленькие комочки, запанированные в сухарях.

— А это почки того же дудника, — сказала Рогожина. — Мой Юра очень любит, говорит, вкуснее, чем цветная капуста.

— Действительно, здорово, — с полным ртом произнес Чикуров.

На третье ели блинчики, политые вареньем.

— А это из чего? — поинтересовался Игорь Андреевич, ожидая услышать что–нибудь необыкновенное.

Так оно и есть: тесто для блинчиков было приготовлено из размолотых сухих корней кипрея. Обычного иван–чая! А варенье — из лесной малины, от аромата которой чуть ли не кружилась голова.

Запили все тем же квасом из ягод черемухи.

Сидели еще с час. Напоследок хозяйка сварила гостю кофе из корней одуванчика. Чикурову напиток понравился.

Рогожина проводила его до обелиска. Дальше Игорь Андреевич пошел один.